На старый заросший пустырь на окраине
города покупатель явился не один, а в сопровождении грузчика —
двести тысяч ведь так тяжелы! Повертев головой по сторонам, купец
суетливо достал из жилетки большие золотые часы и с тревогой
уточнил время. Продавец же, еще раз осмотревшись и не найдя поводов
для тревоги, соскользнул с дерева, быстро снял маскбалахон и,
проверив, как вынимается револьвер (моментально, как и положено),
двинулся совершать бартерную сделку — обменивать бумагу исписанную
на бумагу раскрашенную.
— Вы исключительно вовремя, пан
Ковальски. Все как договаривались?
— Где бумаги?
Купец опять начал подозрительно
озираться, а грузчик попытался неуклюже выхватить оружие.
Клац!
Вроде простой звук, а какое действие
произвел на покупателя и его подручного! Замерли оба, кто как
стоял, только и слышно было, как кого-то из них икота пробила.
— Ты! Ко мне! Стоять. Брось на землю
и проваливай!
«Было бы время да свобода действий,
подоил бы я сообщество купеческое, ох и подоил бы. Блин! Чего такой
тяжелый то? Вот ведь! Под пачками десятки золотые. Наверно кубышку
свою растряс, не иначе. Увесистая сумочка получается».
— Куда! Стой, где стоишь. Пан
Ковальски, позади вас камешек лежит, так вы его в сторонку. Вот,
теперь мы в расчете.
Пока оживший купец радостно терзал
плотно увязанный сверток, Александр тихо отступил в сторону и
присел позади высоченных зарослей полыни, полностью скрывшись из
виду. К тому моменту, когда Ежи Ковальски, радостно помаргивая и
улыбаясь, оторвался от дорогостоящей покупки (на такое хорошее дело
ему денег было совершенно не жалко), его недавнего собеседника и
след простыл. Но это уже было неважно. Был господин — нет его! Это
все мелочи, а вот прикинуть, чем и как он придавит давнишнего
врага-товарища, и сколько ему запросить за молчание — это да, это
ух как сладко…
***
Скромно положив свой подарок на
специальный столик, в кучу таких же нарядно-праздничных коробочек,
Александр прошел дальше, поздороваться с хозяйкой и устроительницей
приема. Мадам Кики, к удивлению корнета, оказалась не
общепризнанной красавицей, а пожилой стройной женщиной за… точно
определить последнее оказалось затруднительно, так как он никогда
не считал себя экспертом в данной области, но шестьдесят ей уже
точно было. Несмотря на очень почтенный по местным меркам возраст,
кое в чем хозяйка легко давала фору молодым: слушая ее шутки и
невинные вроде бы вопросы, Александр поймал себя на том, что
непроизвольно улыбается, а это дорогого стоило. Для него, по
крайней мере.