Свернув у церкви направо, я стремительно протопал по прямой как штык улице и оказался в частном секторе. Карта не обманывала. Многоэтажные дома остались где-то сзади и слева. Здесь же стояли классические деревянные домики. Домики, которые есть везде – и в деревнях, и на окраинах крупных городов, и у черта на рогах. Уютные и не очень. То покосившиеся, потемневшие от времени, то крепкие, большие, с размахом построенные. Выкрашенные зеленой и красной и желтой краской, но одинаково посеревшие от дождя и солнца. То там, то не там стояла различная техника: сердитые трактора, застоявшиеся прицепы, одинокие мотоциклетные коляски, покореженные кузова автомобилей и, реже, легковые производные отечественного автопрома. Кое-где у ворот расположились аккуратно сложенные поленницы. По улице бегали неаккуратные собаки: черные, белые, палевые, огненно-рыжие. Их свесившиеся языки напоминали брызговики автомобиля, развевающиеся от ветра и постоянного движения. Рядом с накренившейся оградой одного из домов стояла задумчивая пестрая корова. Она смотрела в какие-то запредельные, невидимые мной дали и жевала чахлую траву. Казалось, вместе с растениями корова пережевывает саму вечность. Ритмично и механически. Я подмигнул ей, но она осталась сосредоточенно безучастной. Я пожал плечами и пошел дальше.
Через десять минут я, словно дитя, ткнувшееся в уютный подол материнского платья, уткнулся в развилку. На карте этой развилки не было. Куда повернуть? Направо? Налево? Направо? Налево! «Вернусь если что…» – подумал я, легкомысленно и опрометчиво. Выбранная дорога вывела меня из частного сектора, и я очутился у деревянной беседки. В ней никого не оказалось, но судя по пустой стеклотаре, кожуре от подсолнечных семечек, оберток в ассортименте и массы окурков – место было популярным. За беседкой раскинулся редкий разрозненный лес.
Я осмотрелся. Справа, сквозь кустарники была проложена (вернее сказать «проломана») тропинка. «Грибники» – подумал я.
Relinquo dubitat. Оставь сомнения.
Я уверенно устремился в кажущееся светлым будущее по проторенной тропе. Ступни сообщили головному мозгу, что местность под ногами – резко болотистая. А дудкообразные кустарники стремились выскакивать в самых неожиданных местах, собираясь пропороть мое брюхо. Ноги боязливо ступали на травянистые кочки. Кочки шаловливо пружинили – ненадежные и неудобные. Так я шел метров сто. В просветах жиденького леса виднелась гора Ежовая, но смотреть на нее приходилось лишь изредка – под ногами творилось черт те что.