Только руки потерял. Вместе с ногами,
также отрезанными невидимыми лезвиями.
- Ты даже не представляешь, Зерван,
насколько я рада тебя видеть, - глядя на бывшего старейшину,
нейтральным тоном сказала Селеста.
- Госпожа! Пощади! – с трудом
заелозил на спине обрубок бессмертного, жалко заглядывая ей в
глаза.
Люди считают, что старые вампиры
постепенно утрачивают эмоции и превращаются в холодный чистый
разум, подвластный исключительно рациональным рассуждениям. Мнение
в целом правильное – вспыльчивый, подчиненный страстям молодняк
гибнет часто, до столетнего возраста доживают лишь те, кто умеет
обуздывать свои порывы. Или, как только что поняла Селеста, те,
кого не доводили.
Медея торопливо встала со стула и
направилась на поле боя. Сестра замерла, чудовищным усилием
задавливая дикую вспышку гнева, трава вокруг неё стремительно
выцветала и превращалась в прах, Зерван скулил, пытаясь отползти от
исходящей неконтролируемой силой повелительницы ночи.
Красавица-старейшина остановилась на почтительном расстоянии. Она
давно не видела Селесту в подобном состоянии, уже лет двести, и
слегка подзабыла, что делать в таких случаях. Подойти и обнять?
Если сестра пойдёт вразнос, придется так и сделать, несмотря на
смертельную опасность.
- Пощади?! – наконец, со свистом
выдохнула Селеста. Медея чуть заметно распрямилась, лицо её
облегченно расслабилось. – Пощади. Пощади. Ты, Зерван, ещё жив по
одной причине – я должна знать, что именно ты сообщил людям. Как
много они благодаря тебе теперь знают. Хотя нет, не по одной.
Почему? Почему, Зерван? Ты же держался! Ты держал в узде свои
наклонности, ты старался не убивать, не давать волю зверю. Так
почему ты так низко скатился за какие-то жалкие два года!
Последнюю фразу она буквально
прорычала, нависнув над дрожащим пленником. Её глаза налились
кровью, клыки выпирали и сейчас она вовсе не походила на хрупкую
девочку, по недомыслию взрослых нацепившую меч. Перед вампирами, в
облачении темной ауры силы, стоял демон.
Не желая больше говорить, Селеста
рывком схватила бывшего старейшину, члена своего Ближнего Круга,
одного из сильнейших восставших мира и ныне просто предателя за
глотку. Тот пытался отвести взгляд, но госпожа приблизила его лицо
к своему, заставляя смотреть. Зерван дернулся, сопротивляясь, и
почти сразу обмяк – его искусство изменения плоти и огромная
физическая сила сейчас не значили ничего.