Непосредственным толчком стало
знакомство с тем беглецом из Семиречья. Помнишь, мы экспедицию
собирали?
- Конечно. Мне про неё все уши
прожужжали!
- Она не состоится, я отменила
подготовку. Некого теперь посылать. Изначально предполагалось, что
в её состав войдут восставшие, наименее подверженные влиянию
Солнца. Всё-таки им предстоит долгий переход через степь, да и как
на месте обстоятельства сложатся, неизвестно. Местные вампиры вряд
ли спокойно отреагировали бы на появление двух десятков сильных
чужаков. Кто у нас самый устойчивый к свету? Зерван и его свита.
Были.
Кальдеран передал все собранные им
материалы по Семиречью Зервану, вдобавок у Саттара в тюрьме сидел
пойманный в Ласкарисе нарушитель. Примерно раз в пять-десять лет с
запада приходят восставшие, ведут себя, как дома привыкли, их
обычно либо на месте уничтожают, либо, если ничего серьёзного не
успели натворить, отправляют в Талею. Наш главный разведчик решил,
что этот Гурбан-огун может быть полезен в качестве источника
сведений, и отдал его Зервану.
- Кальдеран, конечно, умница, только
очень уж он… - Медея защелкала пальцами, подбирая формулировку. –
Слишком хитрый временами. Не всегда вовремя замечает очевидные
вещи.
- Да, есть у него такой недостаток.
Специфика избранного рода деятельности, - сухо согласилась Селеста.
– Как бы то ни было, Гурбан-огун рассказывал Зервану про Семиречье,
отвечал на его вопросы, говорил, как живут тамошние восставшие. И в
какой-то момент Зерван понял, что ему те обычаи нравятся и он хочет
жить также. Ходить среди людей, не скрываясь. Убивать всех
непонравившихся. Принимать жертвы из младенцев и юных девочек,
впервые уронивших кровь. Открыто править племенами, не только
сектантами. Ходить в походы, развлекать себя пытками врагов. Или
просто встреченных по пути смертных.
Знаешь, там, в моём мире, - Селеста
неопределенно мотнула головой, - существовало такое понятие как
«искушение». Считалось, что демоны подталкивают людей к греху,
чтобы после смерти получить их души.
- Подталкивают? – удивилась Медея. –
Странная концепция.
- Любая вера нелогична. Так вот, я бы
сказала, что искушения Зерван не выдержал. Слишком уж услышанное
совпадало с его внутренними мечтами.
О прошлой жизни до перерождения в
нежить Селеста старалась не вспоминать. Было и было, зачем
растравливать себе душу? Знаниями - пользовалась. В свою очередь,
Медея тоже не часто расспрашивала сестру о прошлом, хотя всегда
жадно ловила обмолвки о мире без магии, где не верят в богов.
Певица боялась, что Селеста однажды захочет вернуться туда, - и у
неё получится.