- Ты чувствуешь связь, - с
утверждающей интонацией предположила Медея.
- Именно. Тоненькая ниточка, которая,
тем не менее, есть.
- Мне кажется, ничего плохого в связи
нет, - подумав, первым нарушил повисшее молчание Эгард. – Скорее
наоборот. После того, как вы вернетесь в Талею, нам будет проще
общаться, используя статую в качестве точки фокусировки. Что
касается возможности причинить вред… Канал, как вы сказали,
узенький, серьёзное воздействие через него не окажешь. В крайнем
случае просто разорвете.
- До крайнего случая лучше не
доводить, - проворчала Селеста. – Хорошо, ты прав. Не стоит
торопиться. Пока опасности никакой, перемещать статую не будем. Не
украдут же её? Кстати, по поводу возможной кражи. Какие у вас
отношения с жрецами светлых, они сильно докучают? Инциденты часто
случаются?
- В целом, отношения у нас ровные,
Госпожа… Может быть, пройдем в нижние покои? Там нам будет удобнее
разговаривать.
- Как скажешь, Эгард. Веди.
Богов, учений о божественном и, как
следствие, различного рода религиозных организаций на просторах
королевства существовало множество. Львиная доля их происходила из
периода до катастрофы и была прямо или косвенно связана с древним
сальвским пантеоном – с верованиями народа, создавшего то, что
впоследствии стало большой Талеей. Разумеется, темные века и
гигантские человеческие жертвы сильно отразились на богословской
мысли и сейчас даже монашеские ордены, с полным правом заявляющие о
непрерывности традиции, трактовали свои священные писания иначе,
чем до Чумы. Кроме того, возникали новые вероучения, из соседних
стран приходили проповедники, церкви раскалывались по причине
богословских расхождений (и не только богословских), в результате
образовывая пестрый сплав уживавшихся между собой религий.
Сосуществование иногда диаметрально
противоположных учений не всегда проходило мирно. В первые столетия
темных веков различные секты деструктивного толка представляли едва
ли не основную опасность для слабого государства, даже большую, чем
расплодившиеся чудовища, голод и болезни. Во многом благодаря
сектантам восставшие получили официальную «крышу» - спецслужбам
требовался кто-то, способный контролировать безумцев, и разумная,
идущая на контакт нежить подходила на эту роль лучше всего. С
задачей вампиры справились даже лучше, чем предполагали их
кураторы, потому что спустя семь веков авторитет Селесты в среде
поклонников мрака был незыблем. Сомневавшихся и совсем невменяемых
постепенно зачистили, оставшиеся служили прослойкой между обществом
людей и своими немертвыми господами.