– Нет, ты не подумай, – торопился (оправдываться) Василий. – Тут не то что я… а кто хочешь!.. Мне староста… Как раз Гаврила Никитич, – сам письмо принес. Смотрю – печать казенная. «Что же, – спрашиваю я, – за письмо?» – «А то, что брат твой Семен, царство ему небесное, значит… на поле битвы…»
– Как так на поле битвы! – возмутился Бумбараш. – Быть этого не может…
– А вот и может! – протягивая Бумбарашу листок, сердито сказала Серафима. – Да ты полегче хватай! Бумага тонкая – гляди, изорвешь.
И точно: канцелярия 7-й роты 120-го Белгородского полка сообщала о том, что рядовой Семен Бумбараш в ночь на восемнадцатое мая убит и похоронен в братской могиле.
– Быть этого не может! – упрямо повторил Бумбараш. – Я – живой.
– Сами видим, что живой, – забирая письмо, всхлипнула Серафима. – У меня, как я глянула, в глазах помутилось.
– Избу мою продали? – не глядя на брата, спросил Бумбараш. – Поспешили?
Василий кашлянул и молча развел руками.
– Чего же поспешили? – вступилась Серафима. – Раз убит, то жди не жди – все равно мертвый. Да и за что продали! Нынче деньги какие? Солома. Гавриле Полувалову и продали. Баню новую он ставил… сарай… Варька-то Гордеева за него замуж вышла. Поплакала, поплакала да и вышла.
Бумбараш быстро отвернулся к окошку и полез в карман за табаком.
– О чем плакала? – помолчав немного, хрипло спросил он сквозь зубы.
– Известно о чем! О тебе плакала… А когда панихиду справляли, так и вовсе ревмя ревела.
– Так вы и панихиду по мне отмахали? Весело!
– А то как же, – обидчиво ответила Серафима. – Что мы – хуже людей, что ли? Порядок знаем.
– Вот он где у меня сидит, этот порядок! – показывая себе на шею, вздохнул Бумбараш. И, глянув на свои заплатанные штаны цвета навозной жижи, он спросил: – Костюм мой… пиджак синий… брюки – надо думать, тоже продали?
– Зачем продали, – нехотя ответила Серафима. – Я его к пасхе Василию обкоротила. Да и то сказать… материал – дрянь. Одна слава, что диагональ, а раз постирала – он и вылинял. Говорила я тебе тогда: купи костюм серый, а ты – синий да синий. Вот тебе и синий!
Бумбараш достал пару белья, кусок мыла. Ребятишки с любопытством поглядывали на его сумку.
Он дал им по куску сахару, и они тотчас же молча один за другим повылетали за дверь.
Бумбараш вышел во двор и мимоходом заглянул в сарай. Там вместо знакомого Бурого коня стояла понурая, вислоухая кобылка.