«Некогда гнусная алчность старейшин фарисейских осквернила древнее святилище... и погубила возлюбленный город Давидов (Иерусалим)... Так и вы ныне... влечете за собой все стадо Христово в бездну погибели, – пишет Данте кардиналам римской церкви. – Я, хотя и малейшая овца стада, никакой пастырской власти не имеющая, – все же милостью Божьей есмь то, что есмь... О, Святейшая Матерь, невеста Христова, каких ты себе детей породила, к стыду своему!.. Но знайте, Отцы, что не я один так думаю... И всегда ли все будут молчать?» В этих словах о церкви, говорит Мережковский, уже слышатся первые гулы того великого землетрясения, которое начнется, но не кончится в Реформации.
Самое страшное в этом Страшном суде над церковью, полагает Мережковский, это то, что он так несомненен: «Кто в самом деле усомнится, что, если бы Петр увидел, что происходило в Церкви за тринадцать веков до времени Данте и в последующие века, он покраснел бы от стыда и сказал бы то, что говорит у Данте:
Какого славного начала
Какой позорнейший конец!
О, Божий гнев, зачем же дремлешь ты?»
О «явлении Новой Церкви» Данте слышал в юные годы от учеников и последователей Иоахима Флорского. Утверждая новую Церковь в Третьем Царстве Духа, Данте выступает против римской церкви изнутри, тогда как Лютер три века спустя выступил только снаружи. Пророческое дыхание «Комедии» идет от Иоахима Флорского, который учит: «Дни Римской Церкви сочтены: новая Вселенская Церковь воздвигнута будет на развалинах старой Церкви Петра».
Данте первый понял, что надо выбрать одно из двух: или вечную войну, или вечный мир. Нет мира для отдельных народов: они погибнут, если живут в себе и для себя, и спасутся только в человечестве. «И это тем удивительнее, – продолжает Мережковский, – что век Данте совпадает с ранней, еще свежей весной того бытия народного, национального, чья летняя засуха теперь наполняет весь мир... Родины больше, чем он, никто никогда не любил; больше никто за нее не страдал... Надо было так любить отечество и так страдать за него, как он, чтобы иметь право сказать: „Мир для меня отечество“.
За семь веков до нас Данте увидел надвигающийся ужас Последней Войны, ад, подымающийся из-под земли подобно гигантскому взрыву. В романе о Данте, законченном в мае 1937 года и увидевшем свет в самый канун Второй мировой войны, Мережковский с горечью писал: «Завтра начнется вторая всемирная война, в которой накопленные человечеством за десять тысячелетий так называемой „культуры“, „цивилизации“ сокровища погибнут бессмысленно, – и отвечать будет некому, жалеть не о чем, потому что все они – только бывший и будущий прах».