- Да откуда же я знаю, чего тебе там
кажется, а? Знаешь, чего у нас в Кремле про такое говорят?
- Э?
- Когда кажется, так креститься
надо.
- Да ты, я посмотрю, и на язык
остер?
- Уж какой есть, – пластун
ухмыльнулся уголком рта. – Не только ж тебе словами хитрыми
бросаться, э?
Девушка улыбнулась. А она ему
нравилась, неожиданно понял Дунай. И хорошо если как товарищ,
нежданно да негаданно свалившийся на голову. Как бы не оказалось,
что не нужна ему станет Любава, со всей ее статью да соболиными
бровями. У этой-то, чернавки, брови точно не хуже. От тоже, баба
она и есть баба. Вроде и воин, да еще какой, разведчик, что сродни
пластуну, а все туда же. Даже и приглядываться к ней не стоит,
чтобы понять – брови-то выщипаны, ишь чего. В Кремле-то многие
посадские женки так же поступали, все норовили больше понравиться
дружинным мужам. Румянились, губы подводили, брови те самые щипали.
Говорят, что некоторые, срам-то какой, все что под сарафаном –
брили наголо. Да чего только люди не скажут, чего не наврут. Дунаю
совсем-то бритые не попадались, ни разу не встречал.
Ну да ладно, суд да дело, какая
разница, как там брови у Айгуль выглядят. Не торчат по загорелу
личику и по не очень лебединой шее кожаные бляхи, да и то хлеб. А
уж как Дунаю такого не хотелось, сам не ожидал. Как представил
себе, что с утра, по свету, разглядит уродство этакое, так даже
ждал рассвет с опасением. В подземелье да пока таились, много ли
разглядишь, даже если взор острее стрелы? То-то и оно, что немного.
И пластун ой и обрадовался, как понял, что ничего такого не
наблюдается на чистой и смуглой коже степной красавицы.
Ну, шрамы, подумаешь… не такие уж,
если на то пошло, и большие. Скорее вовсе наоборот, если особо не
присматриваться, так и не заметишь. Разве что косой, идущий от
левого глаза к скуле, кажущийся тонкой белой ниткой. Да плотная
линия тоненьких точек на правой стороне шеи, как пасюковским
хвостом прошлись, и все. А так – весьма дева приятна взору и даже
заставляет порой что-то внутри екать. Дунай очень надеялся, что
еканье ему казалось, и никакого паразита он не подцепил. Или, того
хуже, что не «медвежья болезнь» неожиданно решила напасть. Почему
медведь Дунай себе представлял смутно, но с самой болезнью
сталкиваться приходилось. Не хотелось пластуну пересечься с ней еще
раз, не ко времени оно.