- Нет канешна, - ответил трупоед,
показав всю свою оставшуюся дюжину желтых зубов. - Там он, савсем
недалеко.
И ткнул грязным пальцем на север.
На север...
- На север, на север, а мы пойдем на
север… - пропел себе под нос Дунай прицепившуюся с самого детства
присказку одного из учителей. И поймал удивленный взгляд Крюка. –
Что?
- Да… нет, ничего. – Великан мотнул
головой, потоптался в задумчивости. – И, правда, мой мир.
Пластун хмыкнул и забросил лямки
мешка на плечи. Мало ли, что показалось их попутчику-здоровяку в
этих словах. Пусть думает, вспоминает, может чего и дотумкает,
сложится в голове картинка, а не бред сумасшедшего.
За ними шли. Пасли, старательно
прячась в завалах и кучах серой крошки вперемежку с бетоном.
Крысопес рыскал по округе, не давая преследователям подойти ближе.
Пасюк за половину суток пришел в себя основательно, хотя и не
казался таким скорым, как обычно. Но и этого хватало, хотя Пасюка,
казалось, вообще рядом нет.
Несколько раз серый друг уже передал
отрывками несколько своих мыслей Дунаю. Шли за ними только вормы,
кешайнов поблизости не наблюдалось. Мутанты, пока не особо большим
количеством, крались на отдалении. До схватки еще не доходило, но в
ее возможность Дунай верил, да еще как. Ладно, время покажет, а
Пасюк-то точно упредит, если что не так. Опасностей хватало и без
толпы уродливых и злобных мутов, только успевай головой
крутить.
Промзона, переходящая в пустыню на
месте некогда живого города. Бескрайнюю, бесконечную, одинаковую.
Развалины, остовы зданий, почти рассыпавшиеся в прах металлические
конструкции и редкие, словно острова в океане, здания цехов,
сохранившиеся практически полностью. Место, где человеку надо
держать ухо востро постоянно. Крыш-трава прорастала в здания, не
давая им заваливаться, но не более. Несколько раз прямо перед
идущей группой с грохотом падали наконец-то дождавшиеся своего
времени обломки стен и перекрытий.
Практически постоянный хруст под
ногами. Асфальт и земля, крошка и поблескивающие бриллианты битых
стекол, ржавая труха от когда-то стоявших здесь и не оплавившихся в
ядерном огне машин. И кости, вернее их хрупкие обломки. Белые,
серые, черные, желтые. Ровные и расколотые, гладкие и все в мелкую
дырочку. Их тут тоже хватало, как ни странно. Громадная территория
с каменными и внешне надежными укрытиями рукотворных пещер
привлекала к себе и людей и мутантов. Удивляться тому, что здесь
постоянно кто-то погибал – не стоило. Не говоря о несчастных людях,
накрытых именно здесь первыми волнами бомбардировки два столетия
тому назад. Чтобы там не говорили про огненные погребения, после
которых души сами возносились в ирий, не сдерживаемые гниющей
телесной оболочкой, Дунай-то знал правду. В пепел превращаются
полностью лишь мягкие ткани тела, не твердые. Часть костей всегда
остается даже в самом жарком пламени.