Дунай вжался еще глубже, как только
смог. Сразу за присобаченной к «трактору» телегой с тентом, из-под
которого виднелась куча угля, стучал железом первый вагон. На его
крыше темнела небольшая башенка, склепанная из толстых листов. А в
башенке торчал самый натуральный шайн, в кожаном доспехе, в шлеме с
наушниками и в тканевой маске на лице. В руках у воина лежало
длинное ружье, смахивающее на пищали Кремля. Разве только легче и
ухватистее, без фитиля и с не граненым стволом. Вот так засада,
ничего не скажешь. А сзади, на последнем вагоне-то? Пластун подполз
к краю галерейки, всмотревшись еще сильнее. Нормально…
Почему так и тянуло забраться в
последний вагон? Дунай и сам бы не ответил себе на этот вопрос.
Чутье, надо полагать, как еще-то? Всего громыхающих колымаг пять, и
вряд ли есть что важное в головной или хвостой, что наверняка
первыми подвергаются нападению. Другое дело, что сам локомобиль
защищать надо лучше, в отличие от вагонов, которых наклепать можно
куда как больше. Телега она и есть телега, пусть и здоровенная. Так
что наверняка в первом вагоне крепких ребят с оружием будет поболе,
чем в последнем. А если Дунай догадался верно, то Любава точно в
середине состава.
До гулко, чух-чух, гудящего состава
оставалось метров сто, не больше. А башня-то, в которой сидел
стрелок-наблюдатель, не поворачивалась, вдобавок за спиной человека
поднимался козырек, закрывающий тыл. Уже хорошо, остается только
все сделать быстро. И тут Дунаю даже потянутая нога не помеха, на
скорость в схватке никогда не жаловался. Пластун сжался тугой
пружиной, готовясь выстрелить самого себя в недолгий полет. Да-да,
на последнем вагоне тоже виднелся козырек, за которым мелькал шлем
наблюдателя.
Дым из труб локомобиля, вкатившего
под тень галереи, заполнил все вокруг, заставив Дуная прикрыть рот
с носом рукой. Не хватало еще его наглотаться, вовсе не надо такого
счастья. Трясущиеся на ходу крыши состава проплывали внизу.
Вот-вот, еще немного, совсем чуть-чуть… и… Дунай прыгнул вниз,
держа в руках нож.
Шайн не успел даже дернуться, когда
приземлившаяся темная тень, зажав ему рот ладонью, полосанула по
горлу лезвием. Дунай подхватил воина за ремни амуниции, придержал,
чтобы тот не рухнул вниз. Зажал нож в зубах и потянул шайна на
себя. Тот еще дергался, хрипя пузырящимся кровью горлом. Пластун
чуть замер, увидев темные бляшки толстой кожи, идущие вплоть до
подбородка, не сдержался: