В тумбочке возле кровати нашлась одежда — не моя, но похожая.
Судя по висящим на тонких упругих ниточках биркам, ее совсем
недавно купили в магазине. Никто, кроме Ники, конечно, не стал бы
этим заниматься, а, значит, она давно уже решила сделать меня
подопытной крысой.
Я оделся в красную рубашку с коротким рукавом, черные кроссовки
и черные джинсы — к счастью, не такие облегающие, как у Ники, иначе
я бы в них, наверное, и ногу не cмог бы поднять. Как она вообще их
носит? Как она вообще в них влезает?
Надевать рубашку было немного трудно из-за тугих бинтов,
охватывающих плечо, и мне внезапно пришла в голову спасительная
мысль:
— А я же не смогу стрелять с раной на плече. — я оттянул ворот,
показывая бинты. — Точнее, смогу, но не факт, что попаду в цель.
Вообще куда-то попаду — не факт.
— Хм. — Ника нахмурилась. — Действительно, что-то я не подумала.
Раздевайся.
— Это еще зачем? Ты же только что сама...
— Раздевайся. — повторила Ника.
Мне показалось, или в ее голосе впервые за все это время
прорезались какие-то эмоции?
Я пожал плечами и взялся за пуговицу только-только застегнутых
джинсов.
— Да нет же, верх снимай. — махнула рукой Ника. — Рана же у тебя
на плече. А на голого тебя я уже насмотрелась.
— И как, понравилось? — не удержался от подколки я, снимая
рубашку.
— Весьма неплохо. — Ника чуть подняла правую бровь. — Но это
тебе не поможет.
Она подошла ко мне, подняла руку и чиркнула ногтем на
указательном пальце по бинтам. Удлинившийся и остро блеснувший
ноготь легко вспорол ткань, царапнул кожу, и следующим движением —
в обратную сторону, — Ника подцепила бинты и сорвала их с меня.
Я зашипел, изображая, что мне больно, и небрежно заметил:
— А ты любишь пожестче, как я посмотрю.
— Я люблю результативно. — ответила Ника, осматривая мою рану. —
Во всех смыслах. Что-то мне подсказывает, что ты мне все-таки врешь
насчет раны. Она выглядит не так уж и плохо. Даже хорошо выглядит,
я бы сказала, а я что-то да понимаю в медицине, пусть и не
много.
С этим нельзя было не согласиться — рана действительно выглядела
хорошо. Не знаю, как порез выглядел изначально, но сейчас это была
ярко-красная ниточка, тянущаяся от ключицы к левому соску. Только
тонкие нити швов, пересекающие царапину поперек и которые никто не
сподобился вытащить, намекали на то, что рана-то на самом деле —
свежая. А сама по себе она выглядела как старая и уже забытая
травма.