Мотоцикл дрогнул, переезжая небольшой порожек открытых ворот, и
мы оказались за пределами города.
И, надо сказать, здесь действительно царила совсем иная
атмосфера.
Даже асфальт за воротами разительно отличался от городского —
гладкого, ровного, черного. Здесь он был весь в выбоинах от пуль и
снарядов, покрыт толстым слоем пыли, из-за чего казался скорее
серым, а края полотна вместо того, чтобы упираться в тротуарные
бордюры, были будто обкусаны и обгрызены неведомыми чудовищами.
Хотя что это я, очень даже ведомыми. Вон, десяток их даже
валяется метрах в ста от стены. Разной степени разложения, разной
стены разорванности, они явно пришли сюда не в одно и то же время,
да и вообще не приходили целенаправленно, судя по тому, что из
всего десятка только один был повернут мордой к стене. Скорее
всего, просто появились на границе видимости часовых на стене и
схлопотали свою порцию свинца и стальных осколков.
А не схлопотать их было бы крайне проблематично, потому что в
радиусе ста метров от стен ничего, кроме асфальтовой дороги, просто
не существовало. Если тут когда-то что-то и росло, то сейчас на
этой выжженной и потрескавшейся земле ничего расти просто не сможет
еще долгое время. Это, конечно, удобно — держать перед стенами
прорву абсолютно чистого пространства, на котором все, что крупнее
кролика будет видно как горящая стрела в ночном небе, но выглядит
жутко. На первый взгляд даже не скажешь, что это сделано специально
— казалось, что это такая злая прихоть природы, которая решила
нивелировать появившееся на этой территории место для жизни людей —
город, — местом, в котором не может жить ничего вообще.
Да и сами стены с этой стороны тоже выглядели жутко. Если на
виде изнутри они выглядели как буквально вчера построенные, то
снаружи — наоборот. По одному только внешнему виду можно было,
пусть и примерно, понять, сколько же им на самом деле лет. Тут и
там стены были выщерблены, где-то отсутствовали целые огромные
куски бетона, а в некоторых местах трещины были схвачены толстыми
стальными полосами на мощных болтах, вбитых прямо в бетон. По
середину высоты стены были закопчены до черноты, до такой черной
черноты, что казалось, будто их строили из двух разных материалов.
И только многочисленные царапины когтей по этому слою гари,
вскрывающие ее до бетона, давали понять, что где-то там внизу он
все же есть, что стена построена не из первородной тьмы.