– Гр-р-р-а-а! – прорычал я от натуги, делая еще один шаг,
вспоминая разговор с хозяйкой поутру.
Ну а теперь я рвал жилы, понимая, что для раба одна монета это
целое сокровище, и та мерзкая и на вкус и на вид каша, что я
судорожно глотал в предрассветной тишине, была помощью Арии, чтобы
я выполнил свою задачу. Я должен выиграть спор, это мой шанс
получить то, чего я не имею. Мышцы бугрились под кожей, будто
силясь порвать её, когда я закинул камень в телегу рабы тут же
оттащили ее от меня, подтащив пустую, и я вновь побрел к горе, что
никак не уменьшалась. И вот так раз за разом я хватал каменный блок
и тащил его, чувствуя, что совсем скоро потеряю сознание от
тяжелого труда, к которому я не привык.
– Я не смогу, – билась в голове дурацкая мысль, и руки
опускались,но затем в голову пришла гениальная мысль. – А что если
я отключу голову?
– Во славу плети! – как дурак заорал я первое, что пришло в
голову, удивив всех собравшихся. Они явно не ожидали, что я смогу
произнести хоть что-то связное, но никто ничего так и не понял, а
мой разум начал привычно отъезжать, только тело все
действовало.
А я, хихикая словно идиот, разделив сознание управлял телом,
стараясь не думать, и вот работа закипела. Со скрипом суставов,
треском сухожилий, но работа пошла. Я носился к телегам словно
безумец, сначала перетаскивая по одному блоку, а потом по два, по
три, по четыре...
Тело работало не чувствуя веса и не зная усталости, но я ощущал
как внутри натягивается струна, готовая лопнуть в любой момент. Но
что это за струна я не понимал, да и не мог бы понять, ведь раньше
я ее не ощущал.
Блок, второй и вот заполнена одна телега, затем вторая, третья.
А гора из камня тает, даже мне заметно, только вот что-то рука
болит, ну ничего, поболит и пройдет, блок, еще блок, ноги уже еле
передвигаются. Что-то резко темно стало темно, нет, вот опять
светло. Глаза режет и что-то в спине щелкает, но я все продолжал и
продолжал свой нехитрый, но тяжкий труд, который вдруг стал даже
веселым.
– Ры-ы-ы-к! – взревел где-то сзади раненым зверем Махшуд.
Похоже, что он пришел проверить охрану и заодно принес мне мой
обед, то есть драгоценный допинг. – Рык, остановись! Ты себя
убьешь! Рык, очнись!
Я остановился и с непониманием смотрел на то, как два десятка
рабов безвольно валяются на земле у телег, не в силах успеть за
мной. Они должны менять полные телеги на пустые, но не справились
даже с этой простой задачи. Вот слабаки, я даже не запыхался, а они
будто упали там, где стояли. А у последней полупустой телеги, стоя
на коленях, молились два торговца, вознеся руки к небу. Я
прислушался к их голосам и с удивлением осознал, что раньше и не
слышал этого шума, для меня существовали лишь каменные глыбы и
телеги, куда я их грузил.