Стоп! Это еще что? Что за предрассудки да слабости? Откуда
боязнь заговорить с девушкой? У меня такого не было... А что это
такое?! Боязнь высоты? Не-ет, мне она точно не нужна.
– Стереть! Стереть! – мысленно воскликнул я.
– Откуда здесь тяга к воровству? Гадить в подъездах? Стереть
всё! О боги, да там еще куча всего. Боязнь сцены, замкнутых
пространств, вида крови… Да кем ты был, парень?! – возмущенно
закричал я в пустоту.
Нет, моя личность лучше. До заводских откатим настройки, и
заменим еще инстинкты… Настройки? Что это за слово? Нет, все же
память наркомана перемешалась со мной сильнее, чем я думал.
Прекрасно, – подумал я. Психику я настроил под себя и вот уже
чувствую, что мое новое тело начало просыпаться, жаль только, что в
этом теле нет носителя. Да и почему-то памяти в нем тоже нет…
– Ну что, здравствуй новый дивный мир, – мысленно улыбнулся я. –
Прими своего господина! И, надеюсь, я не буду девушкой. Нет, против
них я ничего не имею, но становиться женщиной как-то не
хочется.
Главное оставить легкость мысли, иначе может случиться то, чего
я боюсь больше всего. Ослабив хватку я потеряю себя.
И вот я вновь впервые открыл глаза, не понимая где нахожусь.
Повсюду чувствовался металлический запах крови и зловоние, от
которого начали слезиться глаза. Тело отказалось двигаться, я не
мог говорить, не мог закричать и даже пошевелить пальцем. Я лежал
на каком-то деревянном столе, связанный кожаными ремнями по рукам и
ногам, и это точно был не морг, грязные, каменные стены не походили
на отделку ни одного из современных зданий.
В тусклом свете кто-то словно тень ходил между рядами десятков
таких же столов, как и мой, где лежали окровавленные трупы, и
что-то тихо говорил. А я слева от себя обнаружил на деревянном
настиле привязанный ремнями раскуроченный труп женщины. В кровище и
жутко вонявший. Итак, подведем итоги. Да, я жив, и это хорошо, но
как-то мне сейчас не по себе, такого я еще не видел нигде и
никогда. Куда я попал? Где медики или священники, где хоть
кто-нибудь!?
Не по душе мне место, где я нахожусь, но больше всего мне не
нравится моя беспомощность. Я не могу сразиться с тем, кто
разбирает на органы эти несчастные трупы, не могу дать хоть
какого-то отпора.
– Азиз, а этого что еще не разделали на части? – с ленцой спросил кто-то в темноте рядом со
мной.