— Не наврала она. Этот мужик с фото работает в театре, роли
распределяет. Слава — ноунейм, ей максимум что светило — кордебалет. Ты же не
тупой, Игнат, и понимаешь это. Женя многое рассказала — как Славе повезло своей
дыркой роль получить… ах, да, она девственницей была, это мне её шалавистая
подружка тоже рассказала. В одном месте невинна, но очко раздолбано, ты же в
курсе, как бывает? Можно в задницу давать, и до сорока оставаться невинной
девой. Невинность — она для мужа. Мне много что Женя рассказала, я даже не
торопилась ее выгонять. Да и я сама многое видела в ее телефоне, даже скрины
переслала себе. Хочешь почитать переписки? Женя очень активно обсуждала с
другими танцовщицами твою Славу. Не хочешь? А я все равно тебе перешлю то, что
у меня есть, почитаешь на досуге.
В виски долбит ярость. Правда? Нет? Какая нахер невинность
для мужа? Мы со Славой столкнулись случайно, и… а случайно ли? Какая по-настоящему
невинная девушка вот так сразу прыгнет к незнакомцу в кровать, и будет вести
себя раскрепощенно?
— Отправила тебе все, что у меня есть. Не будь идиотом,
Игнат. Тебя развели, Слава многим с Женей делилась — и как роль получила, и как
ей повезло тебя встретить. Муж при бабках, все капризы готов выполнить, пока
жена одним местом карьеру строит. Но карьера не вечная, пенсия у балерин ранняя,
а там и семьей можно заняться. Удобно. Что Женя, что Слава — обе прошмандовки.
Ну а я пошла, подари ей букет вечером, уверена, он ей понравится, — ядовито
выплюнула Вика, и вышла, хлопнув дверью.
Закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Это всего лишь слова.
Слова, сука! А фото? А логика, которая орет, что нереально получить ведущую
роль после травмы и без репертуара в прошлом?
Заглянул в свой телефон — Вика прислала мне восемь скринов с
перепиской Жени с другими танцовщицами. И всё о Славе. О том, каким местом она
заработала роль… все знали? Все? Один я ходил дебилом? И вишенкой на торте — фото
голой Славы с другим мужиком. Хорошо что в момент траха их не засняли, но он
точно был.
Ярость нужно выплеснуть, иначе я сейчас поеду к Славе, и
просто ее убью. Саданул по стене кулаком — раз, два, три, и она окрасилась
кровавыми отпечатками костяшек. Четыре, пять шесть — боль ни хера не отрезвляет,
наоборот добавляет злости.
Я не смогу работать. Просто не смогу.