— Удачно доехать, — натянуто улыбнулась Слава.
Вика кивнула, и вышла.
Думал, Слава хоть что-то скажет, но она присела на край
моего стола, и мрачно взглянула на меня. Очень недовольно, убийственно даже.
— Ревнуешь?
— Да, ревную.
— Зря. Знаю, Вика тебе рассказала, но это все ерунда. До
тебя было. Просто сбросили напряжение, теперь у нее есть Рам, у меня — ты. Ты
же не думаешь, что она каждый день ко мне на работу приходит, и у нас что-то
есть?
Провел тыльной стороной ладони по её щеке. Нежная, красивая,
вся моя. Почти вся, и это бесит, но я борюсь со своими демонами. Слава не
знает, но на днях я ездил в театр, обошел его, и в окна заглядывал. Повезло,
репетиция была на первом этаже, в маленьком зале, и там была Слава с каким-то
блондином. Просто танец, мать его, но это было невыносимо — смотреть, как он
обхватывал ее талию, поднимал, обнимал. Прикасался, сука. Я стоял, и как дебил
повторял себе, что это работа, танец, репетиция. Слава точно мне верна.
Повторял, повторял, повторял… но когда глаза видят то что видят — к голосу
разума прислушиваться становится тяжело. Видел мужские пальцы на ее талии, и
крыло. Еле сдержался, чтобы не вбежать к ним, и не вломить этому балеруну. И
теперь меня мучит вопрос — что такого принять перед её премьерой, чтобы
спокойно смотреть на сцену без желания убивать?
— Нет, я так не думаю, — выдохнула Слава. — Просто мне очень
неприятно… ты ведь ее голой видел. Целовал. А теперь Вика у тебя, вы наедине. Она
тебе вообще не нравится?
— Нет. Вообще. Больше мы наедине не останемся, я Вику не приглашал.
— Ладно. Пойдем обедать?
— Идем. Ты сбежала из театра ради меня?
— Прости, что разочаровываю, но нет. Отпустили нас, и я
сразу к тебе.
— Ну хоть так, — приобнял Славу, и вывел из кабинета.
Все равно чертовски приятно. Приехала ко мне, ревнует.
Наверное, нормального человека ревность бы не обрадовала, но мне это приятно —
лишнее подтверждение того, что Слава ко мне неравнодушна, что я ей нужен.
Сам-то я её стараюсь не пугать. Идем по магазину, вижу — на нее смотрят. Тянет
и мужику руки переломать, и на Славу наорать, хотя понимаю что она ни при чем.
Смотреть не запретишь. Но, блядь! Это просто убийственно хреново — идти с ней в
ресторан, в магазин, просто гулять, и ловить взгляды посторонних на ней. И
знать, что её раздевают глазами и, возможно, потом дрочат на эти воспоминания.
Приходится сжимать кулаки, глушить в себе ярость, и не давать Славе повод считать
меня психом.