Старик выглядел плохо. Не то, чтобы
из-за старости. Он явно переходил все отпущенные ему сроки, про
таких говорят, что их на том свете давно уже с фонарями ищут.
Хотя какие, к черту, могут быть
фонари? Старика там уже не первый год разыскивают с морскими
прожекторами, никак не меньше.
Его тело давно увяло, лишь крохотный
шаг отделял его от состояния, при котором будет трудно найти
какие-либо различия между ним и тысячелетней мумией. Восковая
фигура с искрой непонятно как удерживающейся жизни.
Слишком холодно для жалкой искры.
Старик умирал, но он занимался этим
уже не первый десяток лет, и пока что костлявая так и не нашла к
нему дорожку. Однако одного взгляда достаточно, чтобы понять
очевидную вещь: этот миг вовсе не за горами.
Человек, каким бы могущественным ни
был, не может сопротивляться неизбежному вечно.
Хотя у Старика на этот счет имеются
свои соображения. И Коулман не мог не признать, что некоторые из
них до этой живой мумии никому даже в голову не приходили.
Старик оторвался от трубочки,
пошамкал тонкими неестественно-красными губами закоренелого
вампира, уточнил:
- Ошибка исключена?
Коулман покачал головой:
- Люди, которых мы послали в
госпиталь, никогда не ошибаются.
- Все ошибаются.
- Эти люди не умеют ошибаться.
Ростовцева там нет.
- Как давно?
- Пока что у нас нет достоверной
информации. Как оказалось, в его капсуле располагалось
устройство-имитатор, с которого выдавалась информация на
контрольную аппаратуру. Капсула самостоятельно поддерживает
жизнедеятельность больного, доступ персонала не требуется.
Сотрудники имеют право вскрывать ее лишь в случае возникновения
внештатных ситуаций, когда автоматика не справляется. Но таких
случаев ни разу не возникало, мы проверили. То есть тело Ростовцева
могло исчезнуть в любой момент между дежурными проверками.
- Проверками?
- Да, они проводятся по строгому
графику. Нельзя же совсем оставлять тела без присмотра.
- Тот кто проверял, не мог не
заметить, что вместо тела там подозрительная электроника.
- Согласен.
- В госпитале следят за порядком, уж
я-то точно знаю. Не так просто умыкнуть оттуда больного
находящегося в коме.
- Мы теперь даже не можем точно
знать, была ли вообще кома. Вся беда в том, что в госпитале слишком
много сотрудников, и Ростовцев в свое время прошел через многих, а
это значит, что нельзя найти конкретного врача, который занимался
исключительно им. Текучка в его случае была запредельной, что
наводит на размышления. Кто-то из сотрудников, разумеется,
прекрасно знает, каким образом он пропал из капсулы, или вообще в
нее не ложился, но если он не будет себя проявлять, мы не сразу
сможем его вычислить.