– Как же нет?! – Эрдэнэт всплеснул руками. – Знаешь, уважаемый Баурджин, я вот как раз только что подумал об одной девушке из хорошего рода. Так вот, у нее есть старшая сестра…
– Старшая?
– Очень работящая и умница, каких мало! Работа в ее руках спорится, не всякий арат угонится. Все делает, все умеет – и на лицо пригожа. Пусть твой человек засылает сватов – не пожалеет!
– Зашлем, а, Гамильдэ? – подначил приятеля Баурджин. – Осенью, глядишь, и на свадьбе твоей погуляем – уж попьем арьки!
– О, арьку она прекрасно готовит! – Эрдэнэт восхищенно поцокал языком. – Одна бортохо с ее арькой десятерых с ног свалит.
– Одна бортохо? Десятерых? – недоверчиво покачал головой Гамильдэ-Ичен.
Посланник тут же поправился:
– Ну, семерых – точно! Верно, Алтансух?
Тот, кого называли Алтансух – еще совсем молодой воин, – смущенно поежился, остальные громко захохотали. Видать, привыкли смеяться над молодым парнем.
– Позволь сказать, уважаемый? – почтительно обратился к посланнику Гамильдэ-Ичен.
Тот милостиво кивнул.
– Если та девушка, которую ты нахваливаешь, и вправду такая умница – что же она до сих пор не замужем? И… еще вопрос – а сколько же ей лет?
– Лет ей, парень, не так уж и много, – Эрдэнэт начал отвечать с последнего вопроса, – двадцать два, а может, двадцать пять, а может – и двадцать восемь. Да какая разница? Разве возраст – главное для хорошей жены?
– Двадцать восемь! – Гамильдэ в ужасе заморгал.
– К тому же рука у нее уж больно тяжелая, – как ни в чем не бывало продолжал посланник. – Если что не так, ка-а-ак вдарит – мало не покажется, не посмотрит, что муж или там жених. Верно, Алтансух?
Воины снова захохотали. Алтансух покраснел и замотал головой, так что Баурджину даже стало его жаль – да, уж точно, этот молчаливый парень был среди своих постоянным объектом насмешек. Светлоглазый – что, в общем-то, не редкость для монголов, и какой-то такой… Типа маменькиного сынка – бывают такие люди.
– Ай, Сухэ, расскажи-ка нашим друзьям, как ты прокрался в гэр к одной вдовице, перепутав ее с младшей сестрой?
– Да не крался я никуда! – возмутился наконец Алтансух. – Выдумки все это, клянусь Тэнгри!
Вдали, за сопками, показались белые юрты – очень много юрт – кочевье, ставка Темучина. Тут и там проносились воинские отряды, стояли возле гэров вооруженные копьями часовые, а над самым большим гэром развевалось синее девятихвостое знамя.