– Запарится крутить, – с бравадою отвечаю, хотя сам понимаю, что
может и скрутить.
До берлоги Прапора не дошли всего метров двадцать, как нам
навстречу вышел Комбат.
– Варг, что за подрыв дисциплины, и почему на охраняемой
территории находятся посторонние? – посмотрел он на меня
вопросительно.
– Да ладно тебе, с каких это пор любимая внучка Прапора для тебя
стала чужим человеком? – улыбаясь, указываю на девочку на руках у
Петра. – Может, настучать ему на тебя? Представляю, сколько раз
потом он тебе будет это вспоминать.
Комбат улыбнулся, потом до него дошло сказанное, и он перевел
свой взгляд на чумазого Петю. Лицо мужчины было перепачкано
засохшей кровью, к тому же было очень грязное, вот и не признал
сразу.
– Петя? – удивленно переспросил он.
– Здравия желаю, товарищ Комбат, – отдал честь Петр.
–Ну, Варг! Ты вновь смог удивить меня, – не веря своим глазам,
покачал головой полковник. – А как Прапор удивится. Не буду тогда
вас задерживать, но позже обязательно зайду.
Проводив Комбата взглядом, мы пошли к Прапору.
Он, как всегда, был на своем рабочем месте. Увидев меня, он
улыбнулся, и пригласил войти, а когда за мной появился Петр с
внучкой, его лицо начало приобретать разные оттенки, от белого и
серого до синего. Я даже испугался, как бы его не угробила такая
неожиданная радость.
Но он оказался мужиком крепким, и за пару минут снова научился
разговаривать.
– Петр… Кто тебя так? – было первое, что он спросил.
Он вихрем рванулся к нему и, забрав внучку, крепко прижал ее к
себе.
– Деда… – были ее первые слова, которые она произнесла при мне.
Девочка разрыдалась, уткнувшись в его широкую грудь.
Не хочу им мешать, а потому оставил им на столе три серые
коробки, и закрыл за собой дверь с той стороны.