Мои вещи, в которых прибыла сюда, были выстираны и выглажены:
платье висело на распялке, а остальное было сложено на табурете
ровной стопкой. Видимо, домовики постарались. Даже ночную рубашку
мне выделили — простая, без рюшек и кружев, но мягкая и длинная. С
удовольствием стянула с себя опостылевший балахон и влезла в
ночнушку, стараясь не потревожить наложенные Поппи бинты на рёбра.
Сердобольная подруга обнаружила трещину в нижнем ребре «прямо под
сердцем», да и вообще поохала, что весь левый бок в синяках. Хорошо
меня попинали Пожиратели! Но не стала конкретизировать, сказала,
что упала неудачно, когда связали.
Дождавшись, пока Поппи с Береникой уйдут, а мы заберёмся в
кровати, я собралась с силами и, наконец, тихонько позвала:
— Элен! Ты не спишь?
Молчание было слишком красноречивым. Я встала, пробежала босиком
до её кровати, радуясь, что Поппи подлечила нам израненные ступни.
Потребовала у удивлённой девушки, чтобы та подвинулась. Кровати
были достаточно широкими.
— Что ты…
Я молча прилегла рядом и повернулась к ней, подперев голову
кулаком:
— А теперь поплачь, что ли. В одиночку это делать вредно.
Она непонимающе смотрела на меня, но хоть не пыталась изображать
весёлость.
— Я знаю, что тебе страшно, больно и мерзко, — мне было трудно
говорить, и я очень хорошо понимала, что лезу не в своё дело, но и
оставить так все не могла. Слишком страшные мысли были у этой
девочки там, внизу, на фоне прекрасных Девонширских холмов.
— Эль, всё хорошо, ты чего?
— Я знаю, — у меня почему-то вырвался всхлип, хотя плакать не
собиралась, — ты убедила Беренику и Поппи. Они верят, что ты сама
хотела… Пообещай мне! Ты ничего не сделаешь с собой. И ребёнок… он
не виноват.
— Эль, — в голосе Элен появилась жёсткость. И даже какая-то
надменность. — С чего ты вообще взяла…
— Я просто подожду, ладно? Прости меня, Элен!
— Эль, тебе выспаться надо!
— Элен, прости! Жизнь не кончена. И ребёнок — не виноват.
Не знаю, зачем я это твердила, сжав зубы. Но в какой-то момент
Элен вдруг наорала на меня, не удержавшись:
— Да что ты понимаешь! Не тебя хотели убить! Не тебя насиловал
самый тёмный маг в Англии на глазах у своих приспешников! Не тебя
хотели прирезать сразу после этого!
Я прижала её к себе, едва она замолчала. Элен попыталась
вырываться, а потом обмякла, уткнувшись в моё плечо, и заплакала
громко и отчаянно, как обиженный ребёнок. Хорошо, что я не так
давно научилась накладывать заглушающее. У меня самой слёзы текли,
не переставая, но я всё продолжала поглаживать девушку по голове и
спине, по пушистым распущенным волосам.