Подумала, что если рецепт быстрый, я бы и сама могла что-то
сварить для Сметвика, и раскрыла скрученное в трубочку
послание.
Не знаю, почему до меня дошла суть послания только после
прочтения. Иначе бы ни за что не стала читать личную переписку.
«Милая Поппи, — писал главный врач Мунго, — я всё осознал и
готов умолять на коленях о прощении. Я дурак, и прочее — эпитеты
оставляю на твоё усмотрение. Можешь высказать в лицо, лично, если
согласишься прибыть сегодня в восемь вечера ко мне домой на
собственноручно приготовленный ужин. Твой Г.С.»
Покраснев, сунула письмо Поппи. Нахмурившись, подруга оторвалась
от своего занятия, фыркнула и застрочила своим пером прямо под
подписью Сметвика. Потом, покусав перо, попросила:
— Глянь, не слишком грубо?
«Надеюсь, у такого уважаемого колдомедика найдётся более
подходящая по возрасту кандидатура, чтобы разделить этот ужин. Я
занята. Поппи. Не ваша!!!»
— Сурово, — оценила я. Привязалось же это слово!
— Значит, нормально. Отдай Панацее.
И она преспокойно вернулась к списку.
Хихикнув, я привязала к лапке совы с интересным имечком ответное
послание подруги, и проследила, как та важно вылетает в окно.
А я и не подозревала, какие тут такие страсти кипят! И ещё с
братом хотела Поппи свести, наивная!
Сваха из меня ещё та!
***
За чаем я ещё раз извинилась, что прочла письмо Сметвика.
— Нет, ты представляешь, — воскликнула Поппи в ответ, — я для
него, видишь ли, слишком молода! Разница в семнадцать лет. А
ничего, что я уже давно совершеннолетняя, и хорошего рода. И где
только понабрался таких магловских понятий? Никогда не признавайся
в своих чувствах толстокожим мужикам, Эль! Не оценят! И если бы я
это затеяла! Так ведь нет же, он сам сорвал поцелуй, когда я будила
его, чтобы попрощаться — он заснул в своём кресле после поздней
операции. А я что — ответила ему, дура. Думала — ну неужели чудо
свершилось. А он пришёл вдруг в себя, принялся объясняться, что,
мол, разница в семнадцать лет... Много чего говорил, только я не
слушала, такая злость взяла. Стояла и таращилась на него, молча.
Думала только, как бы удержаться, и не треснуть его по голове
чем-нибудь тяжёлым. А ещё не разреветься. Поэтому не дослушала и
сбежала через камин. Это на прошлой неделе было. А вчера, ну,
прежде чем лететь, отправила ему открытку. Глупо конечно, но уж
очень захотелось. Сообщила, что на купальскую ночь с подругами
лечу. И рожать буду через девять месяцев обязательно у него.