— Подавать следующее, господин? — вдруг пришла мне на помощь
Миро, отвлекая и избавляя от необходимости что-либо говорить, при
этом, якобы неловко, она прильнула к моему плечу своей грудью, лишь
немногим уступающей таковой у Таниз, и сейчас затянутой в идеально
сидящее черное платье да под милым белым передничком.
Блин, Лида хоть и той ещё соблазнительницей была, но вела себя с
большим достоинством, и я к тому уже привык, ценя её за некоторую
многогранность, так сказать. Нужно и Мирку, вот, из её скорлупы
вытягивать, а то податливая и готовая на всё горничная, это только
в фривольных романах хорошо, а в жизни такое довольно быстро
наскучит, начав раздражать разочарованного меня и раня всей душой
готовую быть нужной девушку.
— Нет, ну ты посмотри на них! — возмущенно тыча в
шоколадноволосую, помимо прочих достоинств, ещё и обладательницу
глубокой синевы очей, вновь воскликнула Молин, на что поддержавшая
её Мимин только поддакнула с ещё более депрессивным вздохом. —
Ладно эта, бидонами своими липнет, но он-то! Раньше ведь не пялился
так на неё. Плут, скажи нам, что с тобой в Дайске сделали?!!
— Так, всё! Этой темы, я напоминаю, мы не касаемся, — сверкнув
глазами на тут же примолкшую «оппозицию», поставила точку в
утреннем «концерте» наша глава, взволнованно поглядывая на меня...
эм, такого, по ее мнению, страшного в гневе, но, блин,
ранимого.
Пусть я и не распространялся, отмалчиваясь, но Лулиз, ясен пень,
прекрасно знает, к чему привел вояж в провинцию одного
мстителя-одиночки, так остро переживавшего смерть салатововолосой
Видаль. Ну и в курсе, что теперь, согласно последним сводкам,
творится в баронстве, после скоропостижного пресечения рода
Рьянодайских. Мда.
В Доме Рьяничей, к слову, похоже выжидают и не спешат наводить
порядок в землях своих канувших в Лету вассалов, и сейчас активно
делимых меж некоторых из родов клана. Какие-то свои внутренние игры
ведут, короче говоря. Правящему же Дому недосуг таким заниматься, а
может и внешнеполитические проблемы, которые вот-вот грозят
обернуться «внутре-» — не располагают к тому, чтобы ещё и лезть в
дела кланов, пусть там уже даже общеимперские законы, мизер из
которых всё же действует в вотчинах родов, нарушаются в ходе
затеянной в данный момент склоки.
— На занятия пора, — впервые за всё утро открыла рот
изумрудноглазая малышка Кокот, то бишь студентка Терпская, то и
дело непонятно поглядывающая на вроде как равнодушную Таниз из-под
укрытия своей, на пол лица, чёлки тяжелых и блестящих темно-зеленых
волос.