— Ну наконец-то! — обогнавший меня
Мирон комкал в руках блокнот, не зная, куда его деть. — Боёвка!
— Боёвка, — чуть ли не синхронно
вздохнули увязавшиеся за нами Славик и Филипп.
— А куда вы блокнот дели? — я,
конечно, тоже слегка волновался перед третьим уроком, но всё же
заметил пустые руки ботанов.
— Во-во в-внутренний карман у-убрал,
— Славик распахнул мундир и продемонстрировал удобную выемку, в
которой идеально поместился блокнот.
— Спасибо, — я тут же убрал тетрадь с
карандашом за пазуху и поспешил за одноклассниками.
Идти оказалось недалеко.
Стоило дойти до конца коридора, как
слева обнаружилась распахнутая дверь, в которую и устремились
гимназисты.
Зайдя в фехтовальный зал, я с трудом
удержался от того, чтобы присвистнуть от удивления.
Несколько рингов, зеркала во всю
стену, стойки с оружием, висящие в конце зала мишени… В общем,
мечта любого Воина. Но самое главное – здесь был угол с
железом.
— Все пришли? — жизнерадостно
поинтересовался высокий жилистый мужчина с зачёсанными назад
волосами. — Строимся в линию передо мной!
Так и сказал – «в линию», а не «в
шеренгу».
Отвлёкшись от разглядывания зала и
нашего учителя по военным наукам, я покосился на своих
одноклассников, которые споро выстроились не по росту, но по…
положению.
Первым встал Дмитро Громов, рядом с
ним Аден Пылаев, затем Антуан Ги’Дэрека. Дальше место заняли Игорь
Прокудин-Горский, Дмитрий Уваров, Роман Дубровский, Пётр
Волконский, Иван Толстой и Василий Пожарский.
И это не я внезапно вспомнил фамилии
своих одноклассников, это Игнат Иванович, вот такое вот имечко у
физрука, начал перекличку.
Следом выстроились, как я понял по
изменившемуся голосу учителя, родовичи.
Валерон Воронцов, Фёдор Безухов,
Павел Меньшов, Александр Горчаков и Филипп Крудау.
За Филиппом хотели было встать братья
Кроу, но Игнат Иванович взмахом руки отправил их в конец строя.
Видать, не любят здесь северян.
На нас физрук немного завис, решая,
кто больше достоин стоять рядом с дворянином-перебежчиком. В итоге
выбрал Мирона, Славика и только потом меня.
Причём я прямо физически ощущал
желание физрука отправить меня в конец строя, но, видимо, нелюбовь
к северянам победила, и я остался на четвёртом месте с конца.
Игнат Иванович скептически посмотрел
на конец строя и переключил своё внимание на дворян и
родовичей.