– Что ты вытворяешь?! – мистер Эллингтон хорошенько вздёрнул Зака.
– Эта кляча укусила меня и наступила на ногу!
– И правильно сделала! – мужчина выхватывает из рук Зака хлыст и ломает пополам.
– Отныне ты будешь чистить денники у всех лошадей в моей конюшне, пока дурь навсегда не вылетит из твоей башки! Отдай шлем Анастасии и принимайся за работу! – Мистер Эллингтон в гневе удаляется из конюшни в свой кабинет.
– Я тебе отомщу! – орёт Зак и бросает мне в руки шлем. Я чувствую, как голубые глаза Кенни пялятся на меня. Обернувшись, я удостоверилась в своих догадках. Он стоит, раскрыв рот. Я пожимаю плечами и одеваю на голову шлем. Повернувшись лицом к коню, я вижу, как он напуган. Его ноздри широко раздуваются, а всё тело содрогается. В некоторых местах видны кровавые рубцы.
– Тише, тише… – шёпотом говорю я. – Я не причиню тебе вреда…
Конь потихоньку начинает отходить, его дыхание выравнивается, и он поворачивается ко мне. Я с ужасом закрываю рот, чтобы не закричать. Прямо посередине глаза коня зияет шрам от хлыста Зака.
– Что он с тобой сделал, малыш… – я провожу ладонью по бархатному носу коня и аккуратно беру его за повод. Спокойно вывожу его из денника и на табличке, которая прибита у каждой лошади на деннике, читаю, «Оскар».
– У тебя красивое имя, малыш. – Я улыбаюсь и треплю Оскара по шее.
– Все готовы? – кричит Кэри, выглядывая из денника своего коня.
Ещё несколько голов высовываются из денников и почти синхронно кивают. Ровным строем мальчики выводят своих лошадей из денников и строятся перед большими воротами конюшни. Я, засмотревшись на всё это действо, немного капаюсь на выходе. Оскар всё ещё дрожит и скорее всего не доверяет мне. Но я пытаюсь дышать ровно и спокойно, чтобы конь чувствовал себя в безопасности.
– Стейс, что же ты медлишь? – спрашивает Кэри, нетерпеливо глядя на меня. Как же мне не нравится сокращение моего имени, но, похоже, придётся смириться с тем, что все меня запомнили именно так.
Я выхожу из конюшни, но сильный ветер хочет загнать меня обратно. Он больно ударяет о моё лицо и путает выступающие из-под шлема пряди волос.
– Ну же, смелее! – поддерживает меня юноша на золотистом коне. Кажется, эта масть называется буланая, но я не сильный знаток в мастях. Я беру стремя в правую руку и вставляю в него левую ногу. Отпустив руку, берусь ею за заднюю луку седла и что есть силы, подтягиваюсь. Девять лет прошло с того, когда я последний раз садилась в седло. Тогда меня сажали на старушку Бонни тёплые руки дедушки. Сев в седло, я выдыхаю. Как же хорошо сидеть в седле верхом на лошади. Кэри кивает нам, и все, как по команде, поворачивают направо и устремляются к выходу. Я оборачиваюсь к воротам, через которые вошла сюда, но почему мы выходим не через неё, а через противоположную?