— Ты совсем с ума сошел? — негодующе сказала я барону. — Ты что здесь устраиваешь?
Не дожидаясь его ответа, я направилась к своему парню. Сознания он не потерял, но выглядел несколько сбитым с толку, не осознающим происходящее. На первый взгляд, помощь лекаря ему не требовалась, но такой удар бесследно пройти не мог.
— Так, Штерн, нам надо поговорить, — сказал Штаден и дернул меня к себе за руку.
Мои волосы от резкого движения ожидаемо рассыпались, полностью закрыв спину. Только вот Олаф, на реакцию которого я рассчитывала, сидел на полу, потряхивая головой и потирая челюсть, и совсем на меня не смотрел, а мнение «мужа» мне было неинтересно, да он и не обратил на данный факт никакого внимания. Наверное, потому, что сегодня это уже видел. Штаден потащил меня по коридору. Его девица испуганно проблеяла вслед:
— Кэрст, а как же я?
— Жди меня здесь, я скоро вернусь, — не оборачиваясь, ответил он.
Штаден волок меня в мужское общежитие. Я пыталась упираться, но безрезультатно. Встречные оборачивались, но вмешаться так никто и не рискнул. Это меня очень неприятно поразило. У нас не академия, а сборище трусов! Наконец «муж» втащил меня в свою комнату и начал:
— Штерн, пока мы женаты, изволь вести себя прилично.
— Значит, я буду «вести себя прилично», а ты станешь окучивать всех окрестных девиц? Это дискриминация! — возмутилась я.
— Я же мужчина, у меня есть определенные потребности, — нагло заявил он.
— У меня тоже есть определенные потребности!
— У тебя? Не смеши меня, Штерн, какие потребности? Обниматься с этим придурком по темным аудиториям?
— Не только!
— Штерн, все твои потребности я могу удовлетворить полностью, не особо и напрягаясь, — заявил он и впился поцелуем в мои губы.
Как же это было непохоже на нежные прикосновения Олафа! Поцелуй был грубым, отвратительным. Жесткие руки удерживали, не давая вырваться или хотя бы отвернуться. Меня охватило чувство гадливости, и я отчаянно замолотила кулаками по груди Штадена, пытаясь освободиться, и, наконец, это мне удалось.
— Ты… ты… ты скотина! — заорала я и попыталась дать ему по физиономии. — Гадкая, мерзкая, грубая скотина!
От слез еле удавалось удерживаться. Но нет, такого удовольствия я ему не доставлю!
— Что, не понравилось? — ухмыльнулся он, перехватывая мою руку. — Так вот, Штерн, если ты и дальше намерена меня не слушать и продолжать в том же духе, я могу дойти и до взыскания супружеского долга. Поэтому тихо сидишь здесь до утра. Поняла?