— Что, правда? Не поверю, пока лично не увижу. Чтобы Штаден такое написал?
Скрывать записку от нее я не собиралась, поэтому молча протянула подруге бумажку, на которой было написано: «Твой придурок вызвал меня на дуэль. Спасать будешь или пусть помирает?» Грета прочитала и разочарованно вздохнула. Неужели она действительно надеялась найти там то, что я сказала Фогель? Но долго расстраиваться из-за неоправдавшихся надежд подруга не умела.
— Что будешь делать? — деловито поинтересовалась она.
— Для начала спрошу Олафа, как его угораздило сделать такую глупость. Штаден его прибьет и не заметит. Как думаешь, удастся их уговорить помириться?
— Думаю, да. Ведь не враг же себе Зольберг? Не понимаю, зачем ему понадобилось ввязываться в такое заведомо проигрышное дело.
Вопреки уверенности Греты, Олаф наотрез отказался идти на мировую, более того, он даже заявил, что не будет со мной разговаривать, если я попытаюсь вмешаться. Мне не хотелось отдавать его на растерзание Штадену, поэтому я не теряла надежды все уладить. К сожалению, как я ни пыталась разыскать второго участника дуэли, поговорить с ним не удалось до самого ее начала. Подошел ко мне он сам, издевательски улыбнулся и спросил:
— Что надумала?
— Что ты хочешь, Штаден? — спросила я и покосилась на Олафа.
Тот напряженно смотрел в нашу сторону, но молчал.
— Проводишь ночь в моей комнате, — нахально ответил «муж».
— Ты совсем совесть потерял? — аж дернулась от возмущения я.
— Нет, это ты потеряла. Чинишь мою одежду и переписываешь отчет. — Он гаденько поднял левую бровь. — А ты о чем подумала? Хотя ход твоих мыслей занимателен, и я бы несомненно им заинтересовался, только вот, на твое несчастье, блондинок не люблю.
То, что он предпочитает брюнеток, для меня новостью не стало. Я об этом знала, как и практически вся академия, и меня это совершенно не расстраивало, тем более что собой расплачиваться я не собиралась. Рубашки, конечно, можно зашить, да и отчет переписать. Только вот… Я опять посмотрела на Олафа, тот демонстративно отвернулся. Вот ведь упертый какой, вдруг в самом деле разговаривать не будет? Может, ему действительно в больничном корпусе полезно полежать? Ведь не убьет же его Штаден.
— Нет, — ответила я. — Чини и переписывай сам.
— Дорогая, я же его убью. Неужели тебе совсем не жалко парня? — почти ласково сказал Штаден.