Топот, громыханье и ругань прекратились – стало тихо и сосед вроде бы начал где-то трудиться. Кузьминична успокоилась, полагая, что молодая соседская чета скоро заведёт детей. Однако время шло, а ничего такого не происходило.
Кузьминичне, в общем-то, было безразлично, но иногда она призадумывалась.
– Кто она ему, подстилка, что ли или прислуга какая?! – удивлённо вопрошала старуха. – Настоящей семьи без детей не бывает! – и, усмехнувшись, добавляла неодобрительно: – Ещё одна дурёха нашлась… Раба любви!
Соседи сверху не заливали её и особо не беспокоили, пока молодые не затеяли перестановку мебели и не установили брачное ложе прямо над ней. Вот тут начались уже другие звуки: шум от соседских любовных игр, возня, скрип кровати, сладостные стоны и крики во время соития.
Отголоски чужого сладострастия донимали Кузьминичну ни меньше, чем когда-то соседский топот. И натерпевшись вдоволь этих ночных звуков, она перебралась с дивана в проходной комнате в спальную, где раньше обитал её сын.
– Хоть здесь укроюсь от блядства вашего… – ворчала Кузьминична. – Жила б в одной комнате – точно умом рехнулась!
Но скоро в её жизнь вернулись старые, ещё не позабытые звуки… Наверху возникали ссоры – доносились крики, ругань и даже плач жены соседа.
«Неужто бьёт?!.. И чего ждать от этого… урода, – размышляла Кузьминична. – Правильно люди в старину говорили – дай, Бог, детей и в них толк!.. А толка нет – не жди ничего путного!»
Сама Кузьминична выходила замуж в ту пору, когда поколотить жену считалось делом не таким зазорным, а для многих и вовсе привычным. Но она перед свадьбой предупредила своего избранника: «Коли раз пальцем тронешь – сразу уйду!»
И хотя жизнь ей досталась нелёгкая, и отношения с мужем и сыном были непростыми, а порою обострялись до предела, но никто из них даже не замахнулся на Кузьминичну. А когда они были молодыми, то муж в минуты нежности часто называл её Любаней. Да и сын, в честь матери, назвал свою дочку Любой, и всё это согревало душу Кузьминичны, когда былое всплывало в памяти.
– Деньги… Всё деньги! – слыша соседскую брань, говорила Кузьминична и была права.