Практически через всю Евразию от Карпат до Сихотэ-Алиня тянется полоса степей. С севера она ограничена лесами, а на юге либо переходит в безводные пустыни, либо упирается в практически непроходимые горы. Примерно в середине степное приволье «перепоясано» северными отрогами Тян-Шаня и Алтайскими горами (рис. 2). На концах этой своеобразной восьмерки степи смыкаются с древними Переднеазиатским и Дальневосточным очагами земледелия, а районе Тянь-Шаня и Копетдага – с Центральноазиатским центром. «В течение весьма длительного времени степная зона служила специфичным базовым „доменом“ скотоводческих культур. Однако „домен“ этот включал в себя также расположенные севернее и экологически существенно более комфортные для обитания скотоводов лесостепные регионы. Помимо всего, эти популяции кочевали повсеместно не только в полупустынных, но даже в мало приветливых для обитателей пустынных регионах: от Закаспийских Каракумов и Кызылкумов вплоть до Гоби в центре Азии. Пастухов степных сообществ не столь уж редко можно было встретить и по южным окраинам горно-таежных регионов (к примеру, на Саяно-Алтае или в других областях). По этой причине понятие „степной пояс“ следует понимать как достаточно условное: в реальности сам „пояс“ включал в свою орбиту намного более обширные пространства» [Черных Е. Н.].

В исторический период границы степного пояса не были постоянны, смещаясь вслед за изменениями климата. Для древних земледельцев и животноводов такие изменения носили лимитирующий характер. Они либо раздвигали границы пригодных для освоения территорий, вызывая волны иммиграции; либо сужали их, вынуждая искать лучшей доли на чужбине или изобретать новые формы хозяйствования; либо просто смещали их в широтном направлении, что опять же сказывалось на миграционных процессах. И чем примитивней был хозяйственный уклад этносов, тем более значимую роль в их жизни играли климатические сдвиги. В древности именно климатические перипетии чаще всего и выполняли роль пресловутого «