– Страну загнали в капитализм, деньги на каждом углу требуют, в государственную больницу без копейки не ляжешь, а достижения, успехи оценивают цветными бумажками? Я тебя умоляю! – расхохоталась она.
– Ирочка, какая же ты умница! – восхитился Сергей Павлович, целуя запястья ее тонких рук.
– В каждом учреждении увидишь такие бумажки, – продолжала, между тем, Ирина Петровна, постепенно распаляясь, – даже больше скажу, если хорошенько покопаться в доме любого из нас, скорее всего, обнаружишь некую почетную грамоту за что-то там! А нация больна, люди умирают, загоняя себя на работе, запуская хронические заболевания. На том свете грамоты не нужны, они были не нужны и в советское время, но тогда хотя бы было государство!
– Ирочка, я тебя прошу, не расстраивайся!
Засуетился Сергей Павлович, усаживая свою возлюбленную в мягкое кресло.
– Сергей Павлович, – приоткрыла дверь, просовывая большую голову, украшенную белой косынкой, Лиля-танк, – я Грошева привела!
– Грошева? – нахмурилась Ирина Петровна. – Где-то я уже слышала эту фамилию!
Сергей Павлович открыл карту больного, прочитал вслух место работы Егора Павловича Грошева.
– Странно, – подскочила Ирина Петровна, – в этом училище моя внучка учится!
Грошев вошел, вернее Лиля-танк его внесла, санитарка тащила пациента за шиворот, приподымая над полом так, что Егор Павлович едва носками до пола доставал.
– Вот, получите и распишитесь! – удовлетворенно громыхнула она, отряхивая невидимые пылинки с пижамы Грошева.
Егор Павлович припал к стене, со страхом глядя на санитарку.
– Садитесь! – ласково предложил Сергей Павлович, подвигая к пациенту другое кресло.
Грошев сел, но как-то боком и с опаской поглядел вокруг, неожиданно шумно принюхался:
– Колдунами пахнет! – заявил он.
– Колдунами? – оживилась Ирина Петровна.
Грошев взглянул ей в лицо:
– А у вас ее глаза! – сказал он, вспоминая бывшую любовь, испытывая томление и муку.
– Чьи глаза? – потребовала Ирина Петровна, наклоняясь к безумцу, заглядывая ему в лицо.
Грошев неуверенно скорчился в кресле, сложив руки крест-накрест, перебирая длинными пальцами рукава пижамы.
– Я покажу! – сообразила санитарка и метнулась в палату больного.
Через минуту она вывалила на стол главного врача несколько альбомных листов изрисованных хорошо узнаваемыми портретами девушки.