Благодаря этому почти все заводы лишились своих КБ и ТБ, роль
которых на себя взяли несколько отраслевых институтов.
Освободившиеся люди с высшим образованием пополнили ряды учителей,
преподавателей, операторов обрабатывающих комплексов с программным
управлением и прочих тружеников интеллектуального фронта.
Конечно, не все из них были довольны сменой деятельности.
Находились и такие (к моему глубокому сожалению таких было
большинство) кто отнесся к происходящим переменам с изрядным
недовольством. То что их ставки сокращают за ненадобностью, а им
выдают направление на учебные курсы по переквалификации было
встречено ими со скандалом. Некоторые даже умудрялись устраивать
саботажи, чтобы доказать свою необходимость предприятию. В принципе
это были довольно ограниченные и недалекие умом люди, так что и их
вредительская деятельность не наносила особого вреда производству.
Конечно, когда всё вскрывалось, а делалось это элементарно
благодаря полной прозрачности всего производственного процесса.
С самими же саботажниками и остальными кто категорически не
желал учиться и получать новую профессию из тех что необходимы
стране и его народу поступал в отделения народной милиции на так
называемое “перевоспитание”.
Вообще когда генеральный секретарь партии, а по факту правитель
всей страны обратился к населению с информацией о прекращении
деятельности двух немаловажных в жизни страны министерств с
одновременной отставкой всех сотрудников, меня натурально охватила
паника. Я хоть и признавал правильность этого решения и понимал
причины побудившие его принять, но большая часть населения страны
была просто-напросто к этому не готова. Первое время все словно
замерли ожидая дальнейших действий, так что с охраной общественного
порядка от дебоширов и пьяниц успешно справлялись созданные в
авральном режиме патрули добровольцев, усиленные бывшими
сотрудникам органов внутренних дел (из тех кто несмотря на свою
работу оставался “человеком”). Но затем количество преступлений
стало нарастать с катастрофической скоростью. Добровольцы не
справлялись а бывшие сотрудники зачастую и были инициаторами
преступлений. Грабежи, разбои, преступления против личности, кражи
и хищения, а также ничем не мотивированные (по моему мнению)
убийства совершались даже вполне добропорядочными людьми. Но у них
что-то изменялось в сознании только при одной мысли о возможной
безнаказанности. Зря дикторы по телевидению и радио только и
говорили о суровом и неотвратимом наказании, а в распределенной
сети миниЭВМ выкладывались факты о бессмысленности тех или иных
преступлений. Несмотря на все увещания люди почему то продолжали
считать, что коль больше нет сотрудников правоохранительного
аппарата, то и законы отменили своё действие.