Страшное рассказывали о судьбе населения в оккупированных
городах. Как будто роботы перерабатывали население на
биоконцентрат, а тех кто смог избежать страшной участи стать
топливом для их биореакторов переделывали в страшных киборгов - для
этого захваченные заводы и фабрики превращались в натуральные
скотобойни, где бездушные машины вырезали органы из несчастных и
вставляли вместо них электронно-механическую начинку. После такой
операции человек уже не оставался сам собой, он превращался в
бездумного исполнителя воли коммунистической партии - начинал
прославлять оккупационные войска и оказывать им всяческую
поддержку.
Старый негр немного помолчал и тихо добавил: “конечно после того
как всё закончилось, нам рассказывали, а некоторым и показывали
(тут он коснулся своих невидящих глаз) что всё это неправда. Что
никаких заводов по превращению людей в киборгов нет, и мирная жизнь
на территориях занятых красной армией обеспечивается не силой, а
созданием общества равных возможностей, отсутствием дискриминации
по любым признакам и наличием чётких социальных гарантий. Но пока
мы всего этого не знали и были страшно озлоблены на оккупантов. Эта
злоба помогала нам забыть о пастухах, что могли нажатием кнопки
отправить любого из нас к праотцам, о супер солдатах которые своими
роторными пулемётами прошивали насквозь жилые дома подчистую
уничтожая прятавшихся там жителей.
Но для меня война закончилась только после тех трагических
событий связанных с помешательством президента и внезапной смертью
всего конгресса. Конечно, говорили в тот момент всякое - и про то
что рядом с залом заседания конгресса видели супер солдат, и то что
президент ещё перед началом войны начал вести себя неадекватно и
занялся чуть-ли не чёрной магией, принеся в жертву дьяволу половину
всех заключённых в тюрьмах и всех пациентов психиатрических
лечебниц, но то что о его болезни объявил какой-то пацан называющий
себя вице-президентом - это факт. Вот только его программа “40
шагов к победе” никак не помогла - красные попёрли особенно густо,
как будто бы у них открылось ещё несколько тысяч заводов, и на этом
всё… меня взяли в плен и я уже который год сижу в том чёртовом
центре реабилитации!”.
Старик внезапно схватил стоящий на столике рядом с ним стакан с
водой и швырнул его в стену. Глядя на это молодой чернокожий
паренек в синей школьной форме с пионерским галстуком только
покачал головой и поставил жирный минус в последней графе
заполняемого им отчёта. Аккуратно собрав осколки стекла, он
попрощался с дедом и вышел из комнаты, печально мотая головой.