Свои соображения касательно причин значительного перекоса в
статистике он и изложил бригадному генералу. Генерал Байден, сам
долго листал бумаги, и наконец встав у окна своего офиса долго
смотрел в него.
- Приготовьте мне проект приказа, — просил он не
оборачиваясь.
Капрал Дональд, тут же достал планшетку и приготовился
записывать.
- Приказываю, с завтрашнего дня приступить к выполнению
директивы Б-15, вскрыть хранилища и начать поставки на аэродромы
Агент Орандж, а полевой артиллерии снарядов серии Уайт.
- Но сэр…, несмело начал капрал.
- Никаких, но!, — резко оборвал его генерал, — мне чертовски
надоело смотреть как гибнут наши ребята, и если эти, — тут он
сделал пространный жест рукой, — так сражаются за эту землю, то мы
заставим её гореть у них под ногами.
***
Алексей Савельев, уже третьи сутки пробирался в сторону своих.
Тут не было чёткой линии фронта, и казалось все воевали против
всех. Он несколько раз видел отряды мужчин в камуфляже, но не
решался к ним выходить - было совершенно непонятно к какой стороне
конфликта они принадлежат. Хотя они могли оказаться, и вообще
какими нибудь бандитами и мародерами и для которых сбитый советский
лётчик представлял определенный интерес в качестве ценного приза.
По части ходили слухи, что за советскими солдатами идет настоящая
охота - коварные янки щедро платят за каждого доставленного к ним
пленника, поэтому он не мог рисковать.
Из-за оставленного возле разбитой машины передатчика он не мог
связаться со своими, а за все три дня скитаний так и не встретил ни
одного советского воина, но зато неоднократно замечал технику и
солдат противника. Всё это придавало ему сил идти дальше, благо с
собой у него был предусмотрительно взятый из вертолёта НАЗ.
Наконец на четвёртые сутки своих скитаний он вышел к указателю
сообщавшему, что до городка, где разместился штаб их группировки
осталось пятнадцать километров. Получив эту информацию Алексей
воспрял духом - близость штаба обещала безопасности скорое
воссоединение с боевыми товарищами.
Но чем ближе подходил пилот к городу тем неспокойнее становилось
у него на душе. Буйная балканская растительность, благодаря которой
он оставался незамеченным всё это время, начинала демонстрировать
признаки увядания и болезни. Деревья сбрасывали свою листву, кусты
стояли все поникшие, а трава и вовсе выглядела так, как будто её
обработали горелкой. Сначала Савельев списывал это на отсутствие
дождей, затем на последствия бомбардировок или артиллерийских
ударов, но чем дальше он шёл, тем больной выглядела природа. А
когда к печальному внешнему виду окружающей растительности
добавился и едва заметный химический запах с каждым пройденным
километром становится всё сильнее, пилот с ужасом понял куда,
зашел.