Вячко распрямился, лицо перекосилось от злости и, вдруг, он
отвесил оплеуху спутнице. Она вскрикнула и почти тут же
расплакалась, приникнув в объятья подруге.
— Заткнись! Слышишь?! Мало я дал этому червю, он у меня ещё
получит.
— Я всё расскажу дяде Всемилу! — обернулась заплаканная девушка.
— Он накажет тебя!
— Ах ты ж!.. — замахнулся Вячко, но был остановлен другом.
— Да охолонись ты! Хватит, всё уже! Сделанного не воротишь.
Вся компания вскоре поплелась к себе в вотчину. Променад был
окончательно испорчен, а впереди ждал скандал в клане.
Борис то шёл сам, то повисал на руках друзей. Они вовремя
спохватились и утянули его с площади. На территории клана Воды
много мест, где можно попасть в подземную часть города, что ребята
поспешно и сделали, а там, быстро-быстро, к лекарю Моху —
единственному, кто помогает выжившим участникам подпольных боёв
Нижнего Киева.
Дядька Мох был у себя и, первым делом, обложил матом всех
прибывших. Дождавшись, когда положат Бориса на лавку, выдав обоим
не пострадавшим по подзатыльнику и велел выйти из барака прочь.
Латать побитых лекарь умел, как никто другой, но вот оградить от
боли было нечем. Соответствующих трав и грибов всегда не хватало.
Поэтому, стоило начаться процессу, как Борис истошно закричал, а
следом утих, лишившись чувств.
— И хорошо, — проворчал Мох, — нечего мне больных будить.
В это время он ловко вправлял и совмещал кости кисти, косясь на
измазанный кровью рот. Дело предстояло сложное и выживет ли
горе-боец после этого лекарь не знал. Для верности, воззвал к духам
Силы, авось помогут.
Гаврыла был у мамки девятым выжившим по рождению, двеннадцатым
вообще и восьмым среди братьев. Отец работал в глубинных угольных
шахтах, но уголь добывал не простой бурый, а самый настоящий
антрацит.
Мать, когда позволяло пузо, подрабатывала в семье
барина-водняка. Место было хорошим, так что Гаврыла даже умудрялся
подкармливать Бориса, хоть ртов в семье и так хватало. Борьке
немного не повезло и, прежде всего, с характером. Батька погиб в
обвале, а мать прислуживала в клане Огня, где терпела всяческое
унижение и побои, потому, как только не стало мужа, бросилась в
шахту. Шестеро детей враз осиротели. Ясное дело, всех определили
кого куда. И пусть это большое горе, но худа без добра не бывает —
они не попали под гнёт к огнякам. Сейчас прислуживают или работают
на других клановских господ — что хорошо. В клан Огня никто не
хочет, но разве ж они кого отпустят просто так? Вот и случилось
невольное благо.