– Так вот, – продолжила соседка, сполна насладившись просьбами и восхищеньем окружающих, – я схватила стоящую рядом рогатину и воткнула прямо в этого огромного дикого кабана. Глаза его налились кровью, и он развернулся ко мне.
– Ой, страшно-то как, – пропищала одна из девиц и даже зажмурилась, показывая свой ужас от одного только рассказа.
– Будете перебивать, никогда не узнаете, чем закончилось, – недовольно предупредила Инесса.
На пугающуюся слушательницу зашикали, а рассказчицу хором стали уверять, что никто ей больше не помешает.
– Он бросился на меня, а так как я продолжала держать рогатину, то нанизался на нее, как бабочка, – снизошла до продолжения соседка. – Но кабана это не остановило. Он видел перед собой цель, стремился ее достичь и даже с пробитым сердцем двигался вперед. Чтобы добраться до меня своими клыками, а они у него были вон какие, – Инесса столь широко развела руки, что я подумала, что у кабана с такими клыками и размеры должны быть соответствующие, а иначе он просто не поднимет голову, – ему не хватило всего несколько пальцев.
– Кабан с такими вот клыками, – не выдержала одна из девушек, – снес бы тебя и не заметил. Сравни свой вес и кабаний.
– Тупой конец рогатины упирался в дерево, я ее только придерживала, – снисходительно пояснила соседка. – Но даже если бы этого не было, какой-то жалкий поросенок меня бы ни за что не снес. Я очень сильная – посмотри на мою руку.
Она подсунула свою пятерню под нос недоверчивой девушке. Ладонь была довольно широкой, не спорю, но при этом пухлой и изнеженной, как у тех, кто избегает любой физической нагрузки – езды верхом, фехтования, работы в саду. Я постоянно забывала надевать перчатки, и поэтому мои ладони были не только твердые, но и с мозолями, поэтому сомнения в правдивости рассказа только выросли.
– Как ты вообще попала на охоту аристократов? – наверное, эту оказалось не столь легко убедить.
– Ты просто завидуешь, – припечатала ее Инесса. – Что у тебя было-то в твоей провинциальной дыре? Весь ваш Гарм в три раза меньше Турана! А уж столица ваша – одно название! И сама ты никто и звать тебя никак! А я лицо известное, в узких кругах, разумеется, – широкая известность мне ни к чему. Вот и лезут всякие, пытаются втереться в друзья, а когда не получается, я ведь очень разборчива, и дружбу свою кому попало не дарю, начинают обвинять во всяких грехах.