Ее слова почему-то для меня звучат, как угроза. Но я согласно
киваю, пытаясь отогнать силой влечение. Представляю ее с топором и
в крови, чтобы успокоиться. Но в итоге она предстает передо мной
полуголая и я еще больше завожусь.
— Позвольте представить... — начинает она, когда мы подходим к
просторному столу, человек на двадцать.
И начинается поток зубодробительных имен сыновей, дочерей и
прочих родственников и титулов. У меня сразу же плавится мозг и так
громко урчит в животе, что северная золотая молодежь смущенно
затыкается, предлагая сначала отведать пищу.
Рыба оказывается настолько вкусной, что даже Каритский хвалит,
прося добавки. А потом и какие-то копчености, маринады, овощи на
гриле. Кормят нас действительно по-королевски.
И наливают медовухи, прохладной и с легкой кислинкой. Один из
новых знакомых, представившийся Магнусом, сыном того самого ярла,
что нас встречал, усиленно подливает всем, доверительно сообщая,
что напиток совсем слабый.
Для Магнуса, чье имя, по его заверениям, означает «великий», и
бочка такого будет слабым разогревом. Богдан рядом с этим
здоровяком, оправдывающем свое имя, выглядит младшим братом,
страдающим от недоедания.
Я оставляю их вычислять допустимую норму, а точнее меряться кто
круче в литрболе, и выхожу наружу. Инга провожает меня
настороженным взглядом и я ей подмигиваю, оттягивая ворот. Мол,
жарко, пойду подышать.
После теплого помещения, воздух кажется морозным. С фантазиями о
снеге, я конечно переборщил, но тут вечерами очень прохладно. Думаю
было вернуться за курткой, но решаю, что взбодриться мне как раз не
помешает.
Уже совсем стемнело, у ресторана горят фонари. Меня влечет шум
леса за территорией. Иду, с наслаждением вдыхая вкусный чистый
воздух. Сухой пустынный и теплый городской никогда не смогут дать
такое чувство опьянения.
Даже просто ради того, чтобы надышаться, суда стоило приехать.
Но мне нужно отойти подальше и попробовать раскинуть поиск. По
ощущениям, чем меньше препятствий в виде людей и зданий, тем больше
охват получается.
Я, не торопясь, прохожу стоянку и выхожу на асфальтированную
дорогу, серпантином виляющую вверх, в гору. В сторону от нее
отходит широкая тропа, усыпанная мелкими шишками и листьями, туда я
и направляюсь.
Через пять минут прогулки видимость ухудшается настолько, что
запинаюсь о корни, вылезающие под ногами. Усиляю зрение и тут же
отзываю его, чуть не ослепнув. Так, вот это уже ненормально.