Он хватает со стола наполненную кружку и протягивает мне:
— А ты знаешь, что означает твое имя?
Я закатываю глаза, но принимаю емкость и пью за чужих богов.
Раскрасневшийся и довольный северянин садится обратно, двигает
тазом, одним движением смещая всю цепочку сидящих в сторону. С краю
кто-то падает и так и остается лежать на полу.
Илена, сидящая с другой стороны, глупо хихикает.
— Давай к нам! Выпьем за предков! — ухает амбал и хлопает по
освободившемуся месту.
***
Кто бы знал, сколько у них предков и насколько хорошо они знают
свою родословную... Обижать Магнуса, не подняв тост за
пра-пра-пра-пра-деда, который голыми руками убил тролля, хоть и
остался без глаза, я не мог.
Как и за остальных очень деятельных пращуров, ни один из которых
не умер своей смертью. За это, как отдельный повод для гордости, мы
тоже выпили.
Разошлись, шатаясь и в обнимку, мы глубокой ночью. Но, как ни
странно, и в этот раз обошлось без драк. Блондинка и тут была на
страже, шипя разъяренной кошкой на всех, подходящих
познакомиться.
Подскакиваю я утром от протяжного звука рога. Выбегаю в одних
трусах из комнаты и натыкаюсь на такого же охреневающего полуголого
Володю.
— Это что? — в прострации спрашиваю я у него.
— Это, наверное, сигнал идти на завтрак, — морщится он и
хватается за голову. — Инга что-то такое вчера говорила, что не
пропустим. Ох, как же я так...
— Есть разговор, — тут же наседаю я на него, пока он не исчез,
снова не напился и вообще. — Что вчера случилось в доме
сейдконы?
— Дай сначала в душ сходить... — стонет прорицатель и приходится
его отпускать.
Я караулю его у комнаты, не сводя глаз с закрытой двери. Тут,
блин, моргнешь, отвлечешься и попадешь демоны знают куда. Володя
появляется через двадцать минут в более живом виде.
— Ты мои очки не видел? — озирается он. — Вообще не помню, куда
я их подевал.
— Да хрен с ними, — нетерпеливо говорю я. — Ты мне лучше скажи,
что ты помнишь про вчерашний вечер?
Парень рассеянно бродит по гостиной, заглядывает в ящики, под
мебель и несчастно вздыхает, усаживаясь в кресло.
— А что я вчера сделал? — непонимающе смотрит он на меня.
— Сосредоточься, — я щелкаю пальцами. — Сейдкона, избушка.
— Ааа, это. И что сейдкона?
— Да твою ж. Рассказывай, что ты помнишь с того момента, как мы
с тобой пошли туда, — я начинаю раздражаться, к тому возникает
неприятное ощущение, что услышу я не то, что хочу.