Он оборачивается на мои шаги, расплывается в улыбке и
поднимается навстречу. Крепко пожимает мою руку и жестом приглашает
присесть по соседству.
— Я слышал, внук, ты отличился в пустыне, — спрашивает он с
гордостью в голосе.
— А я слышал, что за это еще и неплохо платят. Кто бы знал,
да?
Дед смущается, лишь на миг отведя глаза. Но быстро собирается и
хмыкает:
— Не за вознаграждением отправляются в Великую пустыню, Игорь.
Это долг каждого из нас, защищать мир от порождений хаоса.
Оправдать дар богов и благодарить их неустанной борьбой за тех, кто
не сможет себя защитить.
Красиво говорит, ничего не скажешь. Еще бы говорил все, а не
только проповедями воодушевлял.
— Я и не спорю, дар богов нужно заслужить, оправдать и почитать.
Только вот скрытие информации никакого отношения к богам не имеет.
Это твое решение, а не их. Думал, что внук, потеряв память и
обладая деньгами, совсем слетит с катушек?
— Ты слишком молод, а соблазнов для таких как ты, слишком
много... — ворчит он, пытаясь скрыть досаду.
— Ну так ты мне и шанса не дал показать, соблазнюсь ли я и чем.
Знаешь, — мне вдруг становится плевать на увертки, — а ведь я хотел
перед тобой отличиться. Доказать, что способен на многое. Что
достоин твоего уважения. А теперь мне все равно. Ты постоянно
что-то не договариваешь, рассуждаешь о великом и не видишь
главного. Или семья - слишком мелко для жизненной цели?
— Игорь! — дед багровеет. — Не смей так говорить! Ты и понятия
не имеешь, что я сделал ради семьи. И что делаю каждый день.
— Например, беспрекословно отдаешь внука в руки спецслужб? — я
тоже завожусь. — Даже не сообщив мне! Ни единого слова, ни намека.
Или скажешь, что ничего не знал?
Я понимаю, что ору, что делаю это зря, но не могу
остановиться.
— Знал! — дед тоже начинает орать. — И что бы изменилось, скажи
я тебе? Они все равно тебя бы забрали!
— Но я хотя бы был готов! Вот вы все заладили про долг, честь,
справедливость, волю богов! Поговорить нормально не пробовали? — я
откидываюсь назад, вжимаясь в спинку кресла и восстанавливаю
дыхание.
Уф, накатило так накатило. Глава рода смотрит на меня немигающим
взглядом, краснота с его лица тоже спадает. Он совсем
по-стариковски кусает губы и шумно дышит носом.
— Ты прав, — спокойно говорит дед, перестав сопеть. — А я нет.
Побоялся, что ты не справишься и перестарался. Теперь вижу, что
зря.