— А кто говорит про брак то? — рыжий даже закашливается. — Я
слишком молод для этого, кхм, занятия. Я тоже носитель дара, и
приличного. Мы будем в рамках культурного обмена, так сказать.
— Ну, тогда удачи, — прорицатель тихо смеется. — Чтобы
заполучить такую, придется ее победить в бою. Иначе она на тебя
даже и не посмотрит.
— Куда ты меня тащишь? — возмущенно спрашивает меня Саша. — Что
за дикари такие, если для того, чтобы замутить с девчонкой, ее надо
побить? Я не бью женщин! Только если они сами меня просят, да и то
нежно. Слушай, а может они...
Пока он совсем не скатился в похабщину, перебиваю:
— Так, раз все решили, то по домам и собираемся! Вылет завтра
днем.
С утра пораньше со мной уже успела связаться Елизавета и
промурлыкать в голове, что все организовано в лучшем виде. Как она
проделала эти ментальные фокусы, когда мы не обменивались
официальными приветствиями, спрашивать я не стал.
Застала она меня сразу после пробуждения и ее нежный голосок
усугубил утреннее состояние, так что пришлось идти в холодный
душ.
— Завтра? — не перестает возмущаться Каритский. — Зачем такая
спешка?
— А зачем откладывать? — пожимаю я плечами. — День на сборы и
поехали. Забыл уже, как за две минуты был одет, собран и готов к
подвигам?
— Ну дай хоть неделю... — умоляет он, сложив руки. — Буду готов
к подвигам. Мне нужно срочно подтянуть с тренером некоторые приемы.
Как же я уложу ... противника без нужной подготовки?
— Придется тебе в этот бой идти без подготовки, друг... —
искренне сочувствую я ему.
***
День на сборы - звучит отлично, если сравнивать с боевой
готовностью. Но с таким количеством дел, времени оказывается
катастрофически мало. Договорившись с друзьями встретиться уже у
самолета, я отправляюсь домой.
Приходится просить деда связаться с главой рода Каритских, чтобы
тот запретил Илене отправляться с нами. Делать это мне неприятно,
но иначе не прощу себе, если рыжая бестия пострадает. Это очень
маловероятно, но лучше пусть она обижается, но зато целая,
невредимая и по-прежнему ушастая.
Казначей меня принимает в отдельном скромном особняке среди
небольшого парка, в паре улиц от нашего. Им оказывается мужчина,
лет, пятидесяти, интеллигентного вида и крайне вежливый. Эдакий
профессор из престижного учебного заведения.
Даже заплатки на локтях пиджака присутствуют. Впрочем и пиджак,
и прочая одежда, явно сшиты на заказ и в дорогом ателье. На носу
очки в золотой оправе, на руке простые с виду часы. Такие, которые
стоят, как первая тачка студента.