Господи, кажется, я сейчас умру. По любому поводу в памяти всплывают обрывки нашего общего прошлого. Интересно, это лечится?
Нина склоняется ниже, вглядывается с тревогой в моё лицо, а я продолжаю улыбаться, от чего сводит скулы и щиплет слезами уголки глаз.
— Варвара, вам плохо? — Нина переводит многозначительный взгляд на мои руки, а я только сейчас понимаю, что сминаю в кулаке листы красивого каталога.
Бесподобные цветы теперь кажутся уродливыми, от их белизны и невинности тошнит. Они выглядят настоящей насмешкой над всеми мечтами и планами.
— Простите, — спохватываюсь и пытаюсь разгладить листы, суечусь, царапаю руки об острые края бумаги. — Я… я не специально, я возмещу. Сколько каталог стоит? Я заплачу!
Я действительно пытаюсь вытащить из сумки кошелёк, но Нина накрывает мои дрожащие ладони своими и грустно качает головой.
— У меня таких ещё целая стопка, не переживайте, — мягко улыбается и, обернувшись, кричит в сторону двери в соседнюю комнату: — Аннушка, принеси воды! Человеку плохо!
— Нет-нет, не надо воды, — бормочу, а глаза никак не отлипнут от паршивых фотографий. — Мне хорошо, правда.
Но кого я обманываю?
Торопливые шаги на периферии слуха, я вздрагиваю, будто мне в висок планомерно гвоздь забивают. Больно. В каждой клетке тела, в каждом вдохе пожар. Эмоции ураганом проносятся, вместо крови в жилах — кислота.
— Варвара, возьмите, попейте! — Нина встряхивает меня легонько, в чувства приводит, а заботливая Аннушка, её помощница, протягивает мне стакан. — А телефон отдайте. Не знаю, что вам прислали, но отдайте. Это плохие новости.
— У вас есть антисептик? — слова приходится с усилием выталкивать из опухшего горла.
Аннушка ошарашенно головой качает, а Нина взмахивает рукой, пресекая возможные вопросы.
— Да-да, конечно же! У кого нынче нет антисептика? Важнейшая вещь в наше вирусное время, — шутит Нина, но улыбка на губах неловкая.
В маленьком помещении невыносимо душно. Аннушка, будто прочитав мои мысли, бежит к окошку и распахивает его настежь, впуская раскалённый июльский воздух. Он развевает её светлые кудри, делая её похожей на фею из сказки.
Моя свадьба должна была состояться первого августа. В эту субботу! Всё оплачено, почти всё готово. Осталось только сходить на последнюю примерку, устроить девичник…
Пять, мать его, лет я потратила на мужика, который самозабвенно пихал свои причиндалы в кого ни попадя. В какую-то рыжую, пусть и очень красивую. Улыбался ей, позволял ерошить свои волосы, устраивал романтические прогулки в цветущем саду. Господи, ненавижу рыжих.