Если это не так, то я действительно просто параноик, и незачем
тогда напрягаться. Я готов тратить уйму времени, чтобы ковыряться в
мелочах и выискивать среди суперпредложений оптимальные для меня
цены и качество. В наш век, когда можно купить два телевизора по
цене одного, возникает подозрение, что тебе подсунули второй только
потому, что выкинуть его на свалку «жаба душит». Выходит, что нам
продают хлам! Уверен, что в большинстве случаев именно так и
происходит. Всем давно известно, что если в продуктовом магазине
вам предлагают что-либо со скидкой, то посмотреть на срок годности
уцененного продукта совсем не лишнее. Может случится, что уже
вечером этого же дня вы возьмете товар бесплатно на помойке сразу
за магазином, что некоторые и делают.
Такие понятия о сути вещей превращают меня в очень неудобного
спутника в любом шопинге. Вот тоже еще одно импортное слово смысл
которого далек от понятия – совершение покупок необходимых и
важных. Шопинг можно сравнить с охотой ради удовольствия.
Современному человеку вообще свойственно охотится ради
удовольствия. Ничего с этим теперь не поделаешь. Мы заразились
вирусом буржуйского потребительства и теперь подсчитываем симптомы
этого недуга на теле нашего многострадального общества, опутанные
кабалой кредитных историй.
Анька рассматривала полупрозрачный кусок ткани на двух
бретельках как раз по цене одной сотки грунта на лунной
поверхности. Это изделие и майкой-то назвать было сложно, размерами
чуть больше носового платка. На витрине магазина красовалась
надпись, вещающая о пятидесятипроцентных скидках. О супернизких
ценах и отменном качестве. Верить или нет – дело личное. Я уже не
пытался спорить, что-то доказывать, и даже возмущаться не рисковал.
Изначально мы зашли в этот торговый центр только для того чтобы
просто скоротать время. До отправления электрички было минут сорок,
не торчать же на вокзале весь этот срок. Те, кто бывал там так
поздно, наверняка поймет, о чем я говорю. Стоит только ненадолго
задержаться, вынырнуть из толпы в тихий уголок, как тут же пахучие
единицы неуверенно вышагивающих маргиналов, как назойливые мухи
начинают окружать со всех сторон. Они вьются вокруг тебя, смотрят с
пренебрежением, как на человека вдруг посягнувшего на их охотничьи
угодья. За ними можно наблюдать, отмечать особенности их иерархий,
отношений, и вообще своеобразие, а скорее безобразие вокзальной
субкультуры. Но когда ты занят своими мыслями и тебе нет дела до
слоняющихся вокруг мрачных субъектов, ты не стремишься оставаться в
их обществе кроме вынужденного, короткого времени покупки билета и
собственно посадки в поезд.