После нескольких таких недель тебе уже плевать с высокой колокольни, кто выигрывает: единственное, что имеет смысл, – это разница в счете. Ты ловишь себя на том, что безумно таращишься на экран, умоляя кого-то вырвать легкие из того ублюдка, который только что бросил перехват, а затем даже не попытался блокировать свинью, которая побежала с мячом обратно, чтобы набрать шесть очков, покрывающих разницу.
Во всем этом есть что-то извращенное и порочное. Но тебе становится все труднее убедить себя в том, что для тебя есть какая-то разница, проиграют «49-е»[20] или выиграют… Хотя иногда возникают ситуации, когда ты ловишь себя на мысли, что на самом деле желаешь, чтобы какую-то команду буквально размазали…
Это случилось со мной в последнее воскресенье регулярного сезона НФЛ, когда два пьяных в хлам спортивных журналиста из Alexandria Gazette заставили охрану выгнать меня из ложи прессы на стадионе имени Роберта Кеннеди в Вашингтоне. Я присутствовал там в качестве специального гостя Дэйва Барджина, спортивного редактора Washington Star, но, когда Барджин попытался прекратить эту безобразную сцену, они вышвырнули и его тоже.
Мы уже были на полпути вниз на парковочную стоянку, когда я сообразил, что именно произошло.
– Этот провонявший джином маленький нацист из Gazette разозлился, когда ты не снял шляпу во время исполнения национального гимна, – объяснил Барджин. – Он пособачился из-за тебя с парнем, отвечающим за ложу прессы, потом вызвал того кретина, который на него работает, и начал говорить, что тебя надо арестовать.
– Господи, вот дерьмо! – пробормотал я. – Теперь я понимаю, почему ушел из спортивной журналистики. Боже, да я понятия не имел, что происходит. Тебе надо было сказать мне раньше.
– Я боялся, что ты начнешь буйствовать, – ответил он. – У нас были бы большие неприятности. Эти парни из таких газет, как Norfolk Ledger и Army-Navy Times, замочили бы нас, как крыс в сортире.
Этого я понять не мог.
– Черт, да я бы снял эту проклятую шляпу, если бы знал, что это вызовет такие проблемы. Я едва помню национальный гимн. Обычно я даже не встаю.
– Я и не думал, что ты собирался встать, – сказал он. – Я не хотел ничего говорить, но уже понял, что дело кончится плохо.
– Но я ведь встал! – возразил я. – Я решил, черт, я же гость Дэйва – так почему бы не постоять и не облегчить ему этим жизнь? Но я даже не подумал о чертовой шляпе!