– Но вы получаете все же удовольствие от того, чем занимаетесь, или все куда сложнее?
– И просто и сложно одновременно. Во-первых, я училась, я хотела быть актрисой, поэтому профессию свою воспринимаю как данность. Это моя специальность. Но тем не менее отношения у меня с ней сложные: все очень непостоянно, нет тыла, нет уверенности в завтрашнем дне. Если в театре – а одно время я служила в театре – все-таки какая-то стабильность – постоянное место, куда ты ежедневно приходишь, репертуар, привычка, то жизнь свободного художника, которую я теперь веду, совершенно от меня не зависит. Временами меня это просто бесит. Ужасно зависимая у меня профессия. Когда есть возможность что-то воплотить в жизнь, у меня появляется уверенность в себе, но выразить себя до конца почти невозможно. И тогда становится обидно и возникает беспокойство, и я даже задумываюсь, правильно ли я живу.
Вы сказали, что у вас в профессии нет тыла, но ведь муж, Тигран Кеосаян – кинорежиссер? Разве это не тыл? Он мог бы вас снимать.
– Он сам мучается! Конечно, у него возможностей больше, чем у меня, но у него столько замечательных идей, которые он не может реализовать. У нас с ним совершенно нормальные отношения в смысле творчества. Если у него что-то получается, я рада за него, если у меня – он за меня радуется. Конечно, было бы идеально, если бы он меня снимал, как снимал свою жену Любовь Орлову режиссер Александров, как Колосов – Касаткину, Панфилов – Чурикову. Я только «за», потому что так, как тебя знает твой любимый и близкий человек, который поможет тебе раскрыться, и как ты его знаешь – лучшего придумать невозможно. Но, когда Тигран снимает кино, я никогда не ставлю ему условие, чтобы он кино делал под меня. От этого он только проиграет и я ничего не выиграю, а люди будут говорить: «Муж снимает жену». Нужно, чтобы все совпало: замысел режиссера, роль, которая действительно будет моя.
Конец ознакомительного фрагмента.