– А за что убили вашего командира? – спросил я.
– Да ни за что, – ответил один из них. – Просто расстреляли и все.
Далее проявлять любопытство было неуместно.
Спустя два часа к нам пришла колонна из Алчевска14. Все такие бравые: некоторые были одеты в бронежилеты, очки противоосколочные, каски кевларовые.
Из «Лэнд Крузера» с пистолетом в руке вышел заместитель комбата Николаич.
– Почему эти два топливозаправщика не прибыли на место? – закричал он.
– Нам такого приказа не было – сказали стоять здесь, – отозвался один из водителей.
– Да я вас сейчас расстреляю прямо здесь! Танки стоят, двинуться не могут. Где второй водитель?
– Не знаю, – снова ответил растерявшийся боец.
– Арестовать обоих. Доставить в штаб батальона, – приказал Николаич.
Ко мне подошел один парень, с кем мы только что прибыли.
– У меня что-то сердце колотится, хотя я и воевал в Чечне, – сообщил он.
Другой тоже подошел и говорит:
– Да, шутки кончились.
Я тоже заволновался, до этого ведь не подозревал, что тебя здесь просто могут убить свои. Как-то быстро мы оказались в другой реальности, и я стал посматривать в сторону российской границы…
Было уже темно, и этой колонной нас должны были забрать в Алчевск, где дислоцировался батальон «Призрак». Некоторые ребята, с кем мы прибыли, были танкистами, и здесь как раз формировались экипажи танков (водители-механики, стрелки, наводчики и командиры танков).
Фугас, что прибыл со мной из Ростова, предложил:
– Оставайся, Бондо, выучим тебя на стрелка-наводчика, будешь танкистом.
У меня было тягостное настроение, и я не хотел дальше ехать, по крайней мере, сегодня, решив остаться здесь. Когда колонна ушла, мы все вместе с командиром сели за стол. Нас стали опрашивать и записывать: кто где служил, какая специальность и т. д. Я нигде не служил, но мои товарищи сказали, что я охотник и бью белку в глаз. Командир дал мне позывной «Охотник» и пообещал: «Как вернемся из Ростова, будешь у нас снайпером». Я был не против, так как именно на эту позицию и рассчитывал.
После того как распределились по экипажам, мы решили перекусить. Хотя еду нам предложили сразу по приезду, но что-то кусок в горло не лез. Достали, кто что мог, из своих сумок, поели, и я вышел на улицу. Ночь, тишина, летучие мыши, и только свет пробивается из открытой двери. Мне было спокойно. «Твою мать…» – подумал я.