– Поездов тогда ещё не было. На паровозах путешествовали.
– А паровозы уже были?
– Паровозы уже были. Для них и дорогу построили.
– Рельсы?
– Рельсы. И шпалы.
– А шпалы были деревянные?
– Тогда ещё деревянные.
– А теперь бетонные?
– Теперь железобетонные.
– А рельсы? Рельсы какими были?
– Чугунными были…
– Сначала чугунными были!
– Теперь стальными…
– Теперь стальными!
– Ты долго будешь колбаситься?
– Долго будешь колба-аситься… Нет не буду, не буду колбаситься.
– Тогда засыпай.
– Папа, а ты тоже в сказку поедешь?
– И я тоже поеду?
– В Арзамас?
– Нет, не в Арзамас.
– А я в Арзамас…
– Давай, только калачиком поудобнее…
– А где Плюша?
– Вот он.
– Плюша.
– Пушнарик.
– Пушна-арик…
Мы каждый день засыпаем под одну и туже песню. Каждый день засыпаем. Эта песня – железная дорога. Когда-нибудь и она кончится, как кончились те первые сказки… самые первые. За ними кончатся и другие сказки. Когда-нибудь кончится и то, чего мы ещё не знаем. Но рельсы! Рельсы, безусловно, останутся. Рельсы никогда не кончатся. Теперь, наверное, никогда не кончатся… никогда.
В один из дней мы как обычно играли в железнодорожную арифметику. Что это такое? Сейчас объясню.
Каждое дело нужно проводить не просто для того, что бы проводить, а с пользою. Определение пользы случается не сразу, не в самом начале какого-нибудь дела, а постепенно рождается. Вот и мы, каждый раз одной и той де дорогой возвращаясь из садика, на протяжении последних дней несколько рассуждали на предмет, как и к кому из нас может придти идея. Идея об усовершенствовании той железной дороги, которая не просто существует в нашей квартире, но развивается и, главное, накапливается. Она всё накапливается и накапливается и здесь без идЭи уже не обойтись.
Проходим мимо «спящего полицейского». С левого бока через спину он поворачивается на правый бок. Спустя какое-то время с правого бока на левый бок он переворачивается через пусик. Мы подходим ближе и наши ладони разжимаются. Он, отпрыск трёх с половиною лет, бежит чесать ему спину сначала в одну сторону, затем в другую. Эта идея, чесать спину «спящему полицейскому» пришла нам просто от того, что каждый божий день мы ходим этой дорогой из садика, где всё уже приелось взору, всё уже порядком надоело. Но вчера уже кто-то другой чесал ему спину, прохаживаясь двенадцатым размером туда и обратно, да по нескольку раз. И тогда я понял, что напрасно мы критиковали однообразие. Оно рождает красивые моменты вполне конкретной пользы.