Бог-курильщик затягивается папиросой
перед тем, как выдохнуть облака,
что ложатся чуть ниже речных утёсов
и слегка качаются. Лишь слегка.
Запах дыма таёжного – запах Бога,
благодатный жар на краю земли.
Так сжигается бережно то немногое,
что сберечь по глупости не смогли.
Выгорают лиственницы и болота,
сухостой и редкие солонцы.
Это просто такая работа —
по живому резать: Бог – публицист.
Докурив, вниз бросая святой окурочек,
насылая народишку глад и мор,
он не в гневе, он строго и мрачно будничен,
как заштатный в районном суде прокурор.
«Как? За что?» Не трудись познанием
неизвестного. Просто знай,
что сгорает безудержно в этом пламени
то, что ад. Но и то, что рай.
А под вечер, когда уже выжжено лишнее,
дождик брызнет, последний пожар поправ.
Бог – курильщик. Он возится с фотовспышкою.
И плевать ему на минздрав.