Ценность Юлика, по маминой шкале ценностей, не в том, что он какой-то особенный, а в том, что он законный муж. От мужа, по ее версии, можно уходить в двух случаях: если он совсем безнадежный, или если есть вариант – более достойный. Мама – великая фасадница, для нее важно, чтобы со стороны все выглядело прилично: и окна помыты, и забор покрашен, и газон подстрижен. Чтобы соседи обзавидовались. А порядок в доме сам по себе образуется, если крыша не течет. На мои возражения, что у нас не просто трещина в стене образовалась – у нас канализацию прорвало, мама справедливо отвечала, что все ремонтируется. Было бы желание. Юлик – не самый плохой вариант, во всяком случае, он «мальчик из хорошей семьи». А хорошая наследственность всегда дает надежду. «Даже на элитной яблоне растут корявые яблоки», – оборонялась я. «Опрыскивать надо. И удобрять», – маму не переспоришь.
Все свои сорок родительских минут небезнадежный Юлик тратит на рассказ о Семочке, пытаясь пробудить в Сашке сестринские чувства. Дочка молча слушает, а когда визит завершается, признается мне, что Семка противный. Крикливый, кусачий и вонючий. Я благородно объясняю Сашке, что все малыши крикливые и иногда вонючие, но Сашка не верит. «Наша Машка, – вспоминает она мою годовалую крестницу, дочку подруги Нателлы, – пахнет молочком и пудрой. А Семка воняет, как плесень и старый сундук…»
– Откуда ты знаешь, какой запах имеет старый сундук?
– Знаю, – загадочно отвечает Сашка и привычно хмурится. – Читала…
– А… Ну тогда да – сомнений нет.
– Ты мне не веришь? Сашка задыхается от возмущения. – Запах можно прочитать… Запах даже услышать можно! Хочешь, покажу?
Конец ознакомительного фрагмента.