– Ни в коем случае! – он поднялся и заходил по комнате. – Наш роддом сейчас перешел в ведомственное подчинение, у нас прекрасное оборудование, замечательные врачи, там Людмила с ее золотыми руками. Зачем тебе к кому-то обращаться на стороне?
Инга, чувствуя тревогу мужа, но не понимая ее причины, смотрела на него с недоумением.
– Но, Андрей, ведь это она мне рекомендовала лечение, делала анализы – ну… тогда. Почему ты не хочешь?
– Потому что… потому что я работаю в партийном аппарате, и любой контакт с Сигалевич может вызвать у меня крупные неприятности, ясно? Они уже несколько лет назад подали документы на выезд в Израиль и… короче, сама понимаешь, что все это значит.
Печально поникнув, Инга опустила глаза.
– Да, – вздохнула она, – теперь понятно. Жалость какая, да? Почему это все евреи стараются уехать? Разве здесь им плохо?
Воскобейников обрадовался возможности избежать опасной темы и начал словоохотливо объяснять:
– Это исторически сложилось. Понимаешь, после революции у нас было полное равенство, но во время войны они показали себя не лучшим образом, и поэтому отношение общества к ним изменилось.
– Да? Но ведь Гитлер уничтожил столько евреев, и потом у нас в классе был мальчик-еврей, так у него отец воевал. Очень хороший, кстати, мальчик – культурный.
– Я ничего не говорю, они очень приятные люди, и отношение к ним не всегда бывает справедливым. В пятьдесят третьем сфабриковали, например, дело врачей. Но с другой стороны, ведь все эти диссиденты шестидесятых годов – евреи. Богораз, Синявский с Даниэлем, Буковский – все это была еврейская молодежь. Слышала такие имена?
– Не знаю, Андрюша, у меня на фамилии плохая память.
– Так вот, их подкармливал Запад, потому что именно на них он всегда делал ставку, желая разрушить Советский Союз. Они ведь живут у нас, но не ощущают, что здесь их Родина. Пытаются и русских тоже мутить, но русский человек за ними особо не пойдет, он знает: еврей уедет в Америку или Израиль, а нам бежать некуда. Поняла?
У Инги, на которую рассуждения мужа о политике всегда навевали сон, начали закрываться глаза, и она, чтобы скрыть это, добросовестно закивала головой.
– Да, Андрюша, ты очень хорошо всегда говоришь, и я очень люблю слушать, – ей вдруг припомнилось недавно услышанное имя, – а академик Сахаров тоже еврей? Про него недавно в магазине говорили.