– Ты приглашаешь меня… – начинаю я, но тут подбегает Хана и хватает меня за руку.
– Боже, – говорит она со смехом, – уже шестой час, ты можешь в это поверить?
И, не дожидаясь ответа, она утаскивает меня с холма. К тому времени, когда я решаюсь оглянуться, чтобы проверить, смотрит ли нам вслед Алекс или, может, подает мне какие-то знаки, он уже исчезает из виду.
Мама, мама, помоги мне,
Я совсем одна в лесу,
Я столкнулась с оборотнем, мерзким полукровкой,
Он показал мне свои зубы
И сразу разорвал мне живот.
Мама, мама, помоги мне,
Я совсем одна в лесу,
Меня остановил вампир, старая развалина,
Он показал мне свои зубы
И сразу вцепился мне в горло.
Мама, мама, уложи меня спать,
Мне не добраться домой, я почти умерла.
Я встретила заразного и попалась на его удочку,
Он мне улыбнулся
И сразу забрал мое сердце.
Малышка идет домой. Из сборника «Детские стихи и народные сказки», составленного Кори Левинсоном
Вечером я никак не могу сосредоточиться. Перед ужином наливаю в стакан Грейси вместо апельсинового сока вино, а в дядин бокал – сок. Пока тру на терке сыр, так часто обдираю костяшки пальцев, что тетя не выдерживает и отсылает меня из кухни, заявив при этом, что ей не нужна тертая кожа к равиоли. Я ничего не могу с собой поделать и все время вспоминаю о том, что сказал мне Алекс, вспоминаю вспыхивающий в его глазах свет, странное выражение его лица в момент, когда он приглашал меня.
«Где-то около половины девятого небо горит как в огне, особенно в Глухой бухте. Тебе стоит на это посмотреть…»
А вдруг это скрытое послание? Вдруг он просит меня о встрече?
От такого предположения у меня начинает кружиться голова.
И еще у меня из головы не идет то слово, которое он сказал мне на ухо: «Серый». Он был там, он видел меня и запомнил. Нескончаемые вопросы, как знаменитый портлендский туман, который выползает из океана и обосновывается в городе, заполняют мой мозг и не дают ему реалистически мыслить.
Тетя Кэрол в конце концов замечает неладное. Как раз перед ужином я, как всегда, помогаю Дженни с уроками. Мы устроились на полу в гостиной, которая «прижалась» к столовой, если так можно назвать нишу, куда с трудом помещаются стол и шесть стульев. Я держу на коленях сборник упражнений и проверяю, как хорошо Дженни знает таблицу умножения, но делаю это на автопилоте, а мысли мои тем временем витают где-то в миллионе миль от дома. Вернее, в трех целых и четырех десятых мили от дома, над берегом Глухой бухты. Я могу с такой точностью назвать расстояние, потому что это отличный маршрут для пробежки. В один момент я просчитываю, как быстро можно добраться туда на велосипеде, а в следующий нещадно ругаю себя за то, что вообще думаю об этом.