* * *
Когда тело Галины Сергеевны тайком вынесли из здания, приехавшая вместе с Владимиром хорошо мне знакомая эксперт Лена вдруг спросила:
– Вилка, ты же тут была, когда все произошло?
Я кивнула.
– И кто еще здесь присутствовал? – нахмурилась Елена.
– Татьяна и Марина Григорьевы, Софья и Вера Яковлевы, – перечислила я, – Алиса, Галина Сергеевна, Анюта Королева и твоя покорная слуга.
Лена сунула мне план комнаты.
– Поставь крестики, где кто находился. Покойная опустошила фляжку и упала? Сразу?
– Ну, может, через полминуты, – пробормотала я, – она успела сказать пару фраз вроде: «Ну, почему меня не тошнит…» и все.
– Из какой баклажки она пила? – продолжила задавать вопросы Лена.
– Она одна здесь такая, вон та, у зеркала, – пояснила я.
– И что в ней содержалось? – не отставала эксперт.
– Галина уверяла всех, что витаминный настой из шиповника, клюквы и чего-то еще. А обе матери обвиняли бабку, что она поит внучку лекарством для быстрого снижения веса. «Антрацитин» вроде, – пояснила я.
– «Анталазин», – поправила Лена.
– Точно! – кивнула я.
Елена взяла открытую баклажку и понюхала.
– Не могу точно назвать причину смерти. В принципе у пожилой женщины от стресса, вызванного участием внучки в конкурсе, мог случиться инфаркт, или тромб оторвался, или у нее была аневризма. Петрова взяла фляжку, выпила, и бумс! Подробности смогу сообщить только после вскрытия. Время смерти известно точно, бедолага скончалась у тебя на глазах.
– Но у тебя же есть свое мнение по поводу произошедшего? – спросил Савченко.
– Без протокола, – отрезала Лена, – исключительно, как бла-бла. Думаю, ее отравили.
– И что навело тебя на эту мысль? – тут же поинтересовалась я.
Елена подняла бровь:
– Гримаса на лице трупа, кое-какие другие признаки, но главное, фляжка!
– А с ней что? – не понял Савченко.
Лена повертела в руках емкость:
– Она идеально чистая. Баклажку вымыли, судя по аромату, использовали гель с запахом лаванды. Терпеть такой не могу, но многим он нравится.
– Туалет находится рядом с этой гримеркой, – воскликнула я, – если не ошибаюсь, там, в диспенсере, лавандовое жидкое мыло, я хорошо это запомнила, тоже не в восторге от запаха, поэтому пришлось ополаскивать руки просто водой.
– Так, – протянул Владимир.
– Но в комнату никто не мог войти, – продолжала я, – от раздевалки есть один ключ, у Королевой. Когда присутствующие при несчастье девочки и женщины ушли, Анюта тщательно заперла дверь. Ключ она унесла с собой, сказав при этом: «Сюда никто войти не сможет. Яковлевых, Григорьевых и Алису устроят в другом месте, надо только отнести туда их вещи». Я сказала: «Нет. В комнате надо оставить все так, как было в момент кончины Петровой».