– Договорились.
– А за Камилой и ее хахалем я послежу.
Я колебалась несколько секунд. И все-таки обронила. Едва слышно. Не глядя на Весту:
– Не стоит.
Она неспешно отпила вино из бокала. Поставила его на место.
– Вот так? Ты ведь знаешь, чем он занимается?
Мы не смотрели в лицо друг другу. Но я видела, как она побледнела. И как дрогнули губы.
– Это не контрразведка. Все, что могу сказать.
– А больше мне знать и не нужно. – Она взяла сигарету из моей пачки, прикурила, глубоко затянулась. – Зато ты не сдашь меня полиции. И кому похуже.
– Да уж.
– Не зря ты мне сразу глянулась.
Я посмотрела на нее – и прыснула. Она ответила мне.
Несколько секунд мы заливались хохотом, как две школьницы, впервые увидевшие мальчика без штанов.
* * *
На воскресенье у меня был единственный клиент – драгоценная матушка сеньоры Барки. Истово верующая старушка просыпалась рано, в церковь желала попадать к шести утра, и даже если ей потом хотелось заглянуть на благотворительную ярмарку на Копях к одиннадцати я уже освобождалась. Никаких других постоянных клиентов у меня не было, поскольку все предпочитали в воскресенье либо спать до полудня, либо ходить в ближайшую церковь пешком, наслаждаясь приятной весенней погодой.
Воскресенье в Золотом Мехико самый тихий день недели. Люди стараются посвятить его семье, магазины закрыты, как и большинство клубов. Спиртное после четырех часов дня не продают, к шести пустеют парки и скверы, а в восемь на улицах и набережных остаются одни туристы – местные стараются лечь пораньше, чтобы выспаться перед понедельником.
Когда я работала по ночной лицензии, то в десять уже возвращалась домой и ложилась спать, устраивая себе импровизированный выходной. А все равно клиентуры нет, разве что запойные пьяницы, завсегдатаи немногочисленных притонов. Но я таких не возила. Небольшой заработок не стоит потенциальных больших неприятностей.
Исходя из этих особенностей культурной жизни столицы, я планировала утром поработать, а остаток дня посвятить знакомству с нашим резидентом.
Но вышло иначе. Поздно вечером в субботу позвонила секретарша сеньоры Вальдес. Уточнила, когда мне будет удобно разговаривать. Я везла клиентку, ответила – через двадцать минут. Ровно через двадцать минут позвонила сеньора Вальдес. Честно говоря, я готовилась ко всему – к тому, что сеньора попросит меня оставить в покое ее сына или же предложит участвовать в ее политической акции. Однако сеньора меня удивила.